Между нами и горизонтом
Шрифт:
— Понятно. Я могу это сделать, — говорю я.
— Хорошо. А сейчас почему бы нам не начать с того, что ты расскажешь мне о себе и своем преподавательском опыте?
Я всегда ненавидела эту часть интервью. Ронан, должно быть, уже прочитал мое резюме — он никогда бы не заплатил за то, чтобы доставить меня в Нью-Йорк, если бы не прочитал мои верительные грамоты, поэтому неприятно, что компании и частные лица всегда проходят через утомительный процесс, когда вы описываете свои навыки и возможности. Это кажется пустой тратой времени. Но я не могу сказать ему об этом, поэтому делаю ему одолжение.
Ученая степень в области социальных наук и фотографии. Магистр по английской литературе и языку.
— И все дети в вашей школе были хорошо приспособлены? Приходилось ли работать с какими-нибудь... проблемными детьми?
О, Боже. Похоже, это вопрос с подвохом. Его дети маленькие монстры, нарушители правил, неспособные вести себя хорошо? Если так, то это не имеет большого значения. Дома мне приходилось иметь дело со множеством избалованных говнюков, слишком привилегированных и титулованных, которые думали, что все у них на побегушках, когда им вздумается.
— Да, я имела дело со многими детьми, у которых были трудности.
— Говори прямо, Офелия. Здесь нет места политкорректности. Когда ты говоришь о трудностях, что имеешь в виду? — Когда он говорит, в его голосе почти отсутствует интонация. Все в нем спокойно и лишено эмоций, хотя его темные глаза светятся интеллектом, что более чем немного пугающе.
«Проблемные» всегда было нежеланным словом в школе Сент-Августина, нам никогда не разрешалось заставлять ученика чувствовать себя хуже, чем кто-либо другой в классе, поэтому нам приходилось использовать такие слова, как ограниченные возможности или гиперактивность. Однако Ронану Флетчеру, похоже, хотелось поскорее перейти к делу.
— Проблемы с властью. Проблемы с насилием и агрессией. Некоторые дети отказывались сотрудничать. Некоторые вообще не реагировали. Время от времени физические и словесные оскорбления.
— У тебя никогда не возникало искушения ответить тем же? Когда на тебя нападали физически или словесно? — Ронан произнес слова с полной и абсолютной отрешенностью, что противоречит той реакции, которую они вызвали во мне.
Ярость трепещет у меня в животе, быстро выплескиваясь наружу, растекаясь по всему телу.
— Нет! Ни в коем случае. Даже если бы учителям было позволено грубо обращаться с детьми, чего мы, очевидно, не имеем право делать, я бы никогда не стала физически наказывать ученика. Это не мой метод. Дети и в лучшие времена могут причинить вред окружающим их людям. Если они чувствуют себя уязвимыми или испытывают какую-либо угрозу из-за ситуации, в которой оказались, они набрасываются. Моя работа заключается в том, чтобы они чувствовали себя в безопасности и комфорте, чтобы им не нужно было спорить и ругаться или говорить ужасные вещи. С моей стороны было бы контрпродуктивно реагировать на подобное поведение. — Знаю, что меня испытывают, он должен убедиться, что я подходящий пример для подражания, чтобы заботиться о его детях, но задавать такой вопиющий, ужасный вопрос было граничащим с оскорблением.
Ронан остается бесстрастным, сложив руки на коленях, откинувшись на спинку стула, наблюдает за мной.
— Хорошо. Давай обсудим твою незанятость. В агентстве, которое я нанял заполнить эту вакансию, сказали, что ты сейчас не работаешь. Почему?
— Школа закрылась. Меня не уволили, если ты на это намекаешь. Весь персонал школы был сокращен. — Я чувствую, что с каждой секундой становлюсь все более колючей, но ничего не мог с собой поделать. Было что-то бесящее в том, как он задавал свои вопросы, что заставляло меня чувствовать
— Понятно. — Этим маленьким заявлением Ронан Флетчер заставляет меня почувствовать, что это я виновата в том, что школу Сент-Августина закрыли. Что моя вина в том, что не удалось собрать средства на содержание школы; в том, что другие преподаватели тоже потеряли работу.
В голове кружатся всевозможные оправдания и объяснения, они пляшут на кончике языка, умоляя выпустить их. Но я не произношу ни слова. Просто сижу на месте, опустошенная и несчастная, пока Ронан, кажется, обдумывает свой следующий шаг.
— Значит, ты готова приступить немедленно? — спрашивает он наконец.
— Да, конечно. — Я удивлена, что он вообще потрудился уточнить эту информацию, учитывая, насколько ясно дал понять, что он не считает меня подходящим для этой работы.
— Ты страдаешь морской болезнью?
— Прошу прощения?
— Морская болезнь. Эта работа требует значительного количества путешествий на лодке.
Я непонимающе смотрю на него.
— Мне придется часто пересекать реку?
— Нет, не Гудзон. Мне нужен кто-то, кто позаботится о моих детях в моем родном городе, который находится на удаленном острове у побережья штата Мэн. Между материком и Козуэй шестимильное паромное сообщение, и иногда вода может быть довольно бурной. Эта должность — шестимесячный контракт, как, я уверен, тебе уже объяснили в агентстве. У тебя будет два выходных дня в неделю, и тетя детей также будет под рукой, чтобы помочь в их уходе. В идеале успешный кандидат на эту должность должен будет заботиться о детях в течение дня, готовить им завтрак, отвозить в школу после Нового года, как только они поступят в местную начальную школу. Собирать их и помогать с любой домашней работой, играть по вечерам и так далее. Прежде чем они смогут пойти в местную школу, и Коннор, и Эми должны будут пройти домашнее обучение.
— Роуз, их тетя, будет заботиться о детях два дня в неделю, а также несколько вечеров, которые сможет обсудить с успешным кандидатом, как только он прибудет в Козуэй. — Он произнес «Козуэй» так, словно ему трудно произносить это слово.
— Остров? — Он хочет, чтобы я уехала с материка? Хочет, чтобы отправилась с ним и его детьми на какой-то далекий островок суши в океане? Мне никак не удается осмыслить эту информацию. Я была опустошена мыслью о шестичасовом перелете на другой конец страны, но мама меня уговорила. Она напомнила, как легко было бы прыгнуть в самолет в Нью-Йорке и вернуться в Лос-Анджелес, когда захочу, и достаточно дешево, если бы я зарабатывала приличные деньги, но остров? У берегов штата Мэн? Не так-то просто будет прыгнуть в самолет, все гораздо сложнее.
Ронан кажется встревоженным, когда продолжает, что меня совсем не успокаивает.
— Я родился в Козуэй, — объясняет он. — И уже давно не был дома. Если тебе предложат эту должность, тебе придется совершить поездку на остров и оставаться там полгода.
— То есть я не смогла бы слетать в Лос-Анджелес на выходные?
Ронан качает головой.
— К сожалению, это было бы непрактично. Путешествие туда-обратно займет больше суток, а мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом в случае крайней необходимости. Ты сможешь проводить свое свободное время на острове по своему усмотрению, но я бы предпочел, чтобы при тебе всегда был мобильный телефон, чтобы Роуз могла связаться с тобой в случае необходимости. Я собираюсь писать книгу, поэтому буду не доступен в течение большей части времени. Как только шестимесячный контракт закончится, надеюсь, смогу договориться о том, чтобы другой член семьи позаботился о Конноре и Эми в мое отсутствие.