Между нами
Шрифт:
– Ну, не буду тебя больше задерживать.
И с этим продюсер удалился, оставив нас с Дэниелом в неловком молчании. Неловко было только мне, Дэниел же был просто угрюмым. Я не знала, был ли он уже в плохом настроении, или наша встреча повлияла на него так.
Мне казалось, я должна что-то сказать по поводу того, свидетелем чего он стал, но мужчина опередил меня:
– У тебя осталось мало времени. Иди, готовься.
И он ушел, явно не в настроении для разговоров.
***
Как я и подозревала, любезности Хамфри Старка не прошли даром. Дэниел не особо демонстрировал свое недовольство мной,
Дэниел просил не разочаровывать его. Выходит, я сделала это всего лишь несколько часов спустя?
Я не могла поговорить с ним, пока все не разошлись, а потом и самого Дэниела не оказалось в театре. С досадой поняла, что упустила его. Но для удостоверения решила проверить на парковке для сотрудников – его авто стояло на месте.
Значит, он был где-то поблизости. Я не собиралась уходить домой, пока не найду и не поговорю с ним.
***
Я вошла в «Ботинок» и тут же заметила Дэниела у барной стойки. Он сидел спиной ко мне и не мог меня видеть, поэтому у меня была возможность уйти прямо сейчас.
Это и стало моим порывом. Я отступила, готовая сбежать, но замерла в нерешительности.
Сегодня днем произошло недоразумение. Я видела, о чем подумал Дэниел и какие выводы он сделал, хотя мне ничего и не сказал. Да ему и не надо было, я все поняла по его взгляду. Это и не удивительно. Я даже не могла винить его, ведь ситуация и правда вышла неоднозначной.
Мне не хотелось, чтобы он думал, будто между мной и продюсером постановки что-то есть, и именно поэтому я должна была подойти к нему и сказать об этом, а не сбегать. Не после того, как он позволил мне пусть немного, но заглянуть в ту часть его жизни, куда, как я была уверена, он немногих пускал. И не после того, как предложил мне свою помощь.
Я просто обязана была внести ясность. Иначе ничего не получится.
Чем ближе я подходила к бару, тем отчетливей ощущалось прохладное волнение у меня на позвоночнике. Мои сильные, натренированные ноги вдруг ослабели и не желали повиноваться. И я только надеялась, что мой голос не будет предательски дрожать, когда я заговорю с ним.
В баре было немноголюдно и место рядом с Дэниелом оказалось незанятым. Хорошо – трудно было бы объяснять ему, что я не сплю с мистером Старком, если бы у нас были слушатели.
Я встала рядом с ним, но вдруг поняла, что не знаю, с чего начать, и первые секунды молчала, лихорадочно ища слова.
Конечно, Дэниел заметил мое присутствие. Он слегка повернул голову в мою сторону – и это была вся его реакция на меня. Более не удостоив меня вниманием, вернулся в свое положение – а именно смотрел перед собой, удерживая в руке стакан с янтарной жидкостью.
Понятно, я в немилости. И мне это не показалось.
– Сегодня случилось кое-что, что ты мог принять как-то превратно, – глубоко втянув в себя воздух, начала я. Я даже не подумала обратиться к нему иначе – хотя в театре он по-прежнему был исключительно «мистер Райерс». Он не подал виду, что мои слова его заинтересовали, или что он меня слушает, поэтому я продолжила: – Между мной и Хамфри Старком нет ничего, о чем ты мог подумать сегодня днем. И не только сегодня, – тише добавила я, памятуя о его ранних выводах.
Я внимательно наблюдала за профилем Дэниела и видела, как напряглась его челюсть, когда он поднес стакан ко рту и сделал короткий глоток, все еще не глядя на меня и не признавая мое присутствие. Но он хотя бы слушал.
– Это правда. Дэниел, – его имя едва слышным шепотом сорвалось с моих губ, и моя рука даже потянулась к нему, но я вовремя одумалась и не прикоснулась к нему – как мне показалось, теперь уже все его тело пришло в напряжение.
Он испугался, что я коснусь его, или в чем дело?
Это было бы непозволительной ошибкой. Я интуитивно чувствовала, что он не тот человек, с которым можно позволить подобную небрежность.
Я начала испытывать отчаянье, потому что он мне не верил, а я не могла – просто не могла допустить, чтобы он думал иначе! Чтобы верил тому, чего не было на самом деле.
– Черт! Это так сложно – допустить, что актриса не трахается с богатеньким продюсером ради привилегий?! – Задетая полнейшим игнорированием с его стороны и моими тщетными попытками воззвать к голосу разума, не выдержала я.
Не сразу, но он все же повернул голову ко мне и посмотрел на меня продолжительным, ничего не выражающим взглядом.
Да уж, он это умел. Мне тут же захотелось, чтобы в полу была дырка, в которую я могу нырнуть.
– Для чего ты говоришь мне все это?
Обычно его голос и так не звучал особой теплотой, но сейчас он был не просто холодным, а сухим и острым от низкой температуры. Меня будто царапнули.
– Потому что… потому что я не хочу, чтобы ты думал о том, чего нет, – запнувшись всего раз, пробормотала я.
– А какое мне до этого дело, Микаэлла? – Он едва заметно повел плечом, оставаясь совершенно беспристрастным. – Не утруждай себя оправданиями передо мной. Это лишнее.
Несмотря на его задевающие слова, и его сдержанность – я чувствовала, просто где-то глубоко была уверена, что он злился. Дэниел был из тех людей, которые могли хорошо это скрывать. Хотя, я могла и ошибаться, и всего лишь выдавать желаемое за действительное.
Может быть, ему на самом деле было плевать.
Вот от этого было горше всего. Но я не хотела, чтобы он это понял. Не хотела, чтобы видел, как уязвляют меня его слова. Как его непробиваемость действует на меня.
Ничего не ответив, я постояла рядом с ним еще несколько секунд, в течение которых он хотя бы не делал вид, что я пустое место, а потом развернулась и ушла, смирившись с поражением.
ДЭНИЕЛ
Я не говорил с Микаэллой всю неделю, намеренно игнорируя ее, если только это не требовалось во время репетиций. Не раз я повторял себе, что это не мое дело, что отношения Хамфри Старка с актрисами постановки меня не касается, но суть в том, что я лгал сам себе. Пытался обмануть себя, и злился. Злился на нее, потому что водила меня за нос, изображая обиженную невинность. Злился, потому что поверил и дрогнул перед ней, когда увидел, как истязает себя в зале; смягчился, когда рассказывала о своей мечте танцевать, сидя на моей кухне.