Между небом и водой
Шрифт:
– Ты не слышишь? – возмущалась девочка, – мы же спросили, как тебя зовут? – будто ища поддержки, она обернулась к остальным, хлопая белыми ресницами.
– Я же говорю, странный… – сердито пробормотал мальчик, который интересовался мнением всех о Токвине.
– Найрон, – неохотно ответил он, не глядя на того.
– А мы – Лиса, – она указала на себя, – Нитс, Камер и Микел, – ее пальчик тыкал по очереди в трех мальчишек.
Найрон, глянув мельком, не запомнив ни лиц, ни имен, кивнул и принялся разбирать вещи. Радость от удавшегося поступления сменилась горечью. Ему стало тоскливо без Рена и даже без двойняшек, которые так раздражали его последнее время. На которых он был так зол. Ведь они могут веселиться и радоваться каждому пустяку. Недолго же они горевали после смерти мамы!
Ребята
Первый урок в светлой округлой комнате, где сидело двадцать пять человек за одноместными столиками, провел демарго школы. Это был скорее не урок, а вводная встреча. Всё с таким же скучающим лицом он провел рукой по седым волосам, откашлялся и хрипло произнес:
– Как вы уже поняли, я демарго этой школы – Некрис Дэмайло. Вам предстоит учиться здесь четыре года, если, конечно, вас не исключат отсюда раньше. Но уверяю, это не в ваших интересах. Вы все прекрасно знаете, что низшие мыследеи, не получившие образования, обречены на пожизненную зависимость от своих близких, а зачастую и на смерть. Поэтому, могу посоветовать вам две вещи: старательно учиться и соблюдать простейшие правила поведения, которые вы сейчас прочтете.
Небрежно взмахнув рукой, Некрис отправил стопку тонких брошюрок, лежащих на учительском столе, в быстрый полет. Мгновение – и они разлетелись по столам. Найрон моргнул от резкого падения перед ним черной книжечки. Открыл и уставился в аккуратный рукописный текст на плотной коричневой бумаге, перечисляющий школьные правила. Большинство из них гласили, что должен и не должен делать ученик, а также говорили о выпускных экзаменах, о практике у мастеров-мыследеев, о необходимом количестве баллов, которые нужно зарабатывать по каждому предмету к концу трети. Вопреки ожиданиям, Найрон не увидел в них ничего страшного. Он и так догадывался, что нельзя будет, например, покидать территорию школы без разрешения демарго, драться с другими учениками, проявлять неуважение к учителям или творить веления, опасные для жизни и здоровья окружающих. Он хмыкнул. Какие там "опасные"! Всевышие, дай хотя бы научиться кожаные лоскуты склеивать на пару часиков!
Последние десять минут Некрис потратил на то, чтобы назвать всех по именам, познакомившись с ними и представив учеников друг другу.
На уроках влияния на живую природу миниатюрная рыжеволосая учительница, Эва Томс, внешне мало чем отличающаяся от учениц, немного заикаясь, рассказывала и показывала на плантациях, как отделять плоды от деревьев и заставлять их делиться на части.
Уроки влияния на неживую природу проходили так увлекательно, что ребята теряли счет времени. Даже у Найрона что-то начало получаться, хотя он оказался худшим учеником в классе. Странное дело, учитель Токвин был довольно строг, не допускал никаких поблажек, терпеть не мог разговоров и шушуканий, а также просто бесился, если кто-то позволял себе отвлечься, когда он описывал необходимые действия для сотворения веления. Но, в отличие от Вира, он мог объяснять так, что Найрон начинал чувствовать малейшие оттенки ощущений, которые он должен был развить в себе для успешного влияния.
Именно на уроке Токвина он впервые смог сотворить водяной брусок. Правда, продержался тот несколько мгновений. Как раз, когда Токвин шел между столов, посматривая на учеников. Иногда что-то подсказывая, но – никогда не помогая велениями. Он остановился возле Найрона и тот, отвлекшись, потерял контроль над водой. Брусок пошел крохотными волнами и расплылся лужицей.
– М-м. Собери его снова.
Найрон послушно применил веление, представляя, как вода вновь приобретает форму, желая воплотить воображаемое, приказывая воде отвердеть… Лужица задергалась, застывая, приобретая форму бруска. Найрон почувствовал, что еще немного… Брусок не желал застывать окончательно. Злость охватила его, стало жарко. Ну, давай же! Раздался громкий скрежет за окном. Токвин дернулся, все развернулись на звук. Одно из деревьев ближайшей плантации, переломившись, как будто ствол его внезапно омертвел, рухнуло вниз, полетев к скалам. Часть ствола осталась, лишь торчали осколки неподвижной древесины. Такого не могло быть. Живые деревья сами собой не ломаются и, тем более, не затвердевают. Класс привстал. Найрон, вспомнив о воде, глянул на стол и удивленно распахнул глаза. Стол был сухим. С его поверхности шел легкий пар, как будто она испарилась.
Лицо Токвина будто окаменело. Глаза сузились, губы сжались в полоску, и он стремительно пошел к двери. Через мгновение прильнувший к окнам класс уже мог наблюдать его среди деревьев плантации. Даг пробирался по пузырям, через щупальца, к пострадавшему дереву. Тканая коричневая рубашка мелькала среди стволов. Остановившись рядом с ним, он склонился над стволом, махнул рукой и крикнул что-то, не отрываясь от дерева. Рядом с ним показался Некрис и еще один человек, Найрон видел лишь его спину.
Токвин раздраженно взмахивал руками, и что-то говорил Некрису, тот, в свою очередь, тыкал пальцем в сторону третьего человека в потрепанной кожаной куртке и замшевых штанах. Человек быстро кивал, что-то отвечал, вызывая еще большее раздражение у Токвина, и нервно теребил прядь черных длинных волос. Наконец, придя к какому-то решению, Токвин с демарго ушли с плантации, оставив этого человека суетиться над остатками ствола. Тот, смешно прыгая вокруг, с помощью костяного резака начал спиливать ствол по кусочкам и кидать их вниз.
В момент, когда Токвин распахнул дверь класса и влетел в него, яростно сверкая глазами, все ученики сидели за столами, сосредоточенно углубившись в учебники. Пытаясь дышать спокойно, Найрон огляделся, и мысленно схватился за голову: у всех на столах лежат водяные бруски! А от его задания даже лужи не осталось. Не успел он ужаснуться этому, как учитель уже склонялся над его столом, сверля мальчика взглядом.
– Где же ваш брусок, Нотис?
– Я…Он…Испарился, учитель.
– Испарился.
– Да, учитель.
– Когда же он успел это сделать? И какое участие вы принимали в процессе его испарения?
– Никакого, учитель. Я не велел ему испаряться…Он сам, – Найрон беспокойно заёрзал на стуле, глядя в холодные серо-зеленые глаза. Токвин слегка приподнял бровь и выпрямился.
– Я вижу, Нотис, вы плохо слушали меня, когда я объяснял свойства воды. Или вы просто успели забыть о моих словах? Вода способна быть неизменной и изменчивой, то есть, быть жидкой и затвердевать, а также быть густой и тягучей – произвольно или под воздействием веления. Но испаряться она может лишь благодаря солнечному свету, которого в этой комнате явно недостаточно, либо под воздействием огня, и никак иначе. Послезавтра приготовьте реферат о свойствах воды, перескажете мне его после уроков.
Токвин, взяв Найрона за руки, покрутил их, рассматривая рукава, и пояснил:
– Вы просто смахнули лужу рукой, Нотис, когда спешили к окну, посмотреть на сломанное дерево вместе со всем классом, – он усмехнулся и обвел глазами настороженно застывших ребят, – столы сдвинуты. Будете уходить, поставьте, как было. Урок окончен.
На двадцатиминутной перемене большинство занималось обсуждением происшествия с деревом. Найрон участия в разговорах не принимал, но стоял рядом с группкой ребят и вслушивался. Лиса самоуверенно утверждала, что такого не бывает и то, что они все видели – результат чьего-то веления. На что вполне разумно возражали двое мальчишек, которых Найрон не знал по именам. Они говорили, что это никому не нужно, да и как вообще может прийти в голову мысль умертвить плодоносное дерево? Найрон же про себя подумал, что как раз такое, может, и могло прийти кому-то в голову, хотя бы из вредности. Но вот кто мог это сделать? Такое веление низшему мыследею не под силу, об этом он знал уже из первых уроков Эвы Томс. Значит низшие, да еще и ученики, этого сделать не могли. Учителя? Большинство преподавателей были средними мыследеями, Токвин и демарго школы – высшими, но зачем им? К тому же, эти двое, например, выглядели жутко возмущенными. Почувствовав, что в голову сейчас другие мысли все равно не идут, Найрон снова прислушался. Оказалось, что такую же мысль прямо сейчас высказывает Грегони, темноволосый мальчик из их класса. Найрон хмыкнул. Грегони рассуждал так степенно и с таким умным видом, что ему захотелось перебить и договорить за него в три раза быстрее.