Между небом и землей
Шрифт:
Дверь негромко приоткрылась, по ковролину послышались мягкие шелестящие шаги. Игорь? Только он мог придти ко мне, утешить, но доверие к нему все же так просто не восстановилось. Видеть его сейчас, для меня было еще одним уколом в самое сердце. И пусть он изменился, пусть спас нас из поместья, но он не сможет смыть грехи прошлого. И снова в моей голове возникли сходства с Северусом. Я ненавидела его не за то, что он так праведно пытается искупить ошибку своего прошлого, а за то, что искупить её невозможно. Кровать скрипнула и немного прогнулась, когда на её край кто-то сел. Эмоции человека лились через край, вина, сочувствие, сгусток боли. Это несомненно был Игорь, ведь больше никто не мог придти ко мне. Драко наплевать, он переживает только за себя, у Снейпа та же ситуация. Я ждала, когда Игорь что-то скажет, постарается поддержать, бесполезные слова… Он может лишь снова вызвать слёзы. Внезапно я ощутила его руку на своей голове, ладонь медленно поглаживала волосы, аккуратно, не нажимая сильно. Раздражение? Да именно оно внезапно вступило в сознание. Какого черта он трогает меня, не имея больше на это никакого права.
— Не прикасайся ко мне! — Злобно проговорила я и он просто убрал руку.
— Как пожелаешь. — Сказал холодный голос похожий на…
Я резко обернулась, в тот момент, когда мужчина вставал с кровати, чтобы удалиться. Нет, не уходи, едва ли не в слух прошептало моё сознание, а рука потянулась к его спине и схватив за край белой рубашки, усадила на место. Нет, я не могла поверить своим глазам, он пришел ко мне, Северус был здесь. Зачем? Каковы его реальные мотивы? Мой непонимающий взгляд сверлил его спину, но он не собирался поворачиваться, и вдобавок мгновенно скрыл свои мысли и эмоции. А моя рука все еще крепко сжимала белую ткань.
— Почему ты пришел? — Негромко прошептала я.
Но ответа не последовало.
— Мне не нужны соболезнования, не переношу жалости. — Внезапно выдавило моё сознание.
Зачем я это сказала, лишь одному богу известно, это явно была грубая ошибка, ведь Снейп сейчас уйдет, его сложный, противоречивый характер и гордость не позволят остаться, пропустить эти слова мимо ушей. Какого черта я творю, мне так нужно его присутствие, но мой длинный язык и раздраженное сознание решили иначе. Рука всё еще сжимала край его рубашки, натягивая ее. Если бы он попытался встать, то это вряд ли бы увенчалось успехом. Если бы Северус знал, как сильно я сейчас сожалею о своих импульсивных словах…
— Мне не нужны соболезнования, не переношу жалости.
Эти слова не были новостью для него, Северус знал, что характер девушки не позволит себя успокаивать, хотя это было жизненной необходимостью. Её слова не принесли ему раздражения, не унизили достоинства. Он бы ушел, но она всё еще не отпускала его рубашку, он не хотел, чтобы она ее отпускала. Не мог уйти, оставить в еще большей печали, не понимал, как может помочь её боли, не знал чем всё это кончится. Это странное чувство, желание уберечь, отгородить от беды, желание утирать её слезы… Как могло произойти подобное? Он чувствовал себя на грани срыва, эти чувства ворвались в него словно вирус, разрушая нервную систему. Эта девушка завладела им, околдовала, и он не мог бороться, противостоять желанию всегда находиться рядом. И вот сейчас… Что делать? Обернуться? Поговорить… Он знал что слова: "Не прикасайся ко мне" — были адресованы вовсе не ему, но почему-то попытался уйти? Глупость за глупостью… Внезапно он ощутил её тепло на спине, руки девушки сомкнулись на его груди. Голова легла на плечо. От неожиданности он дернулся. Жар её тела согревал его озлобленную душу, не причиняя боли, наоборот, успокаивал. Но сердце решило иначе, пульс вопреки всему участился, и Анна чувствовала это сквозь рубашку. Неудобство, растерянность? Нет, не для его холодного разума. Там в подземельях, он слышал, как Анна вызывала силу воды, и в порыве охватывающей ее стихии, сказала, что любит его… Именно эта сила взорвала защиту их клеток, Северус думал, что он встретит смерть в объятиях холода, но волна мерзлоты просто обогнула его, и не тронула совсем… Возможно ли это? Возможно ли, что та любовь, которую девушка испытывала, то чувство, вызывающее смертельный холод, оно каким-то образом спасло его… И почему сила любви такая холодная?
— Я не могу …
— Замолчи. — Перебила Анна. — Позволь мне хоть минуту посидеть вот так.
И она еще крепче сжала его в объятиях. И Северус промолчал, отдаваясь этому времени в ее руках, заталкивая все протесты глубоко в сознание, забивая их гвоздями сердца, что хотело просидеть вот так вечность. К чему возражать? Нет, он не мог… Но долго его совесть не могла выдержать.
— Лили…
— Я знаю, ничего не говори, прошу тебя, я всё знаю Северус, — Её голос дрожал. — не собираюсь вырывать её из твоего сердца, просто позволь быть тебе хотя бы другом. — В Анне говорил разум, с точки зрения сердца, просто желание быть с ним, так же как Северус хотел быть с ней.
— Ты слишком сильно на неё похожа… — Негромко проговорил он.
Руки Анны дрогнули на его груди и ослабляя хватку опустились к животу. Она не понимала, какие могут быть сходства.
— Раньше я видел в тебе лишь её. — Собравшись с мыслями продолжил он…
Мои руки невольно соскользнули, ослабли в порыве шока, наступившего от его слов. Неужели Северус настолько жесток, что сейчас говорит это всё? — Нет, он хочет сказать правду открыться, и пускай мне будет больно, зато ему станет легче на душе.
Снейп повернулся ко мне лицом, боль проступила сквозь вечно ледяную маску, угнетение, тоска… Я так и знала, он действительно видит во мне лишь её… Наши глаза встретились и это заставило его сделать большую паузу. Визуальный контакт принес неуверенность.
— Я должен извиниться за тот вечер, вернее я должен был сделать это уже давно…
Сказать, что моя душа открыла новую рану, уничтожила часть рассудка, превращая каждую мысль в полоумие — ничего не сказать. И пускай я знала это всё заранее, но услышать это лично оказалось труднее, чем я себе представляла. Реакция? — Никакой, моё тело отказывалось подчиняться, я сидела скрестив ноги на кровати и смотрела в его глаза, хотя возможно должна была скрыть взгляд, но этого не произошло. Я старалась игнорировать его слова, допуская их только к разуму, но невольно потоки информации просачивались в самую душу.
— Я знаю… — Прошептала я, всё еще не убирая взгляд.
Его веки немного дрогнули, нет, он конечно знал, о моей как всегда излишней проинформированности, но чтобы мои познания были настолько глубоки.
— Как давно… — Спустя паузу произнес его уже не леденящий душу голос.
— С тех пор как оказалась в доме твоих родителей, и хоть я не знала кто на фотографии…
В его глазах я увидела замешательство, он всё равно не понимал, как я могла связать концы с концами, выстроить в логическую цепочку. Снейп ждал ответа.
— Когда я лечу человека, уже безнадежного, и душа ускользает… Я попадаю в тоннель, связывающий мир живых и мир мертвых, — Наконец переведя взгляд на свои руки, сказала я. — Я пыталась выхватить твою душу из лап смерти, но она не хотела возвращаться, я всегда чувствовала, что ты хочешь умереть….
И снова непонимающий взгляд, конечно для него было новой информацией то, что я умею выходить за пределы известного человечеству, но причем здесь Лили…
— Когда потеряла надежду вернуть душу в твоё тело, слова… — Я запнулась… — Ты нужен мне, вырвались из сознания, я развернулась и поплелась в сторону мира живых.
Глаза мужчины выражали полнейший ужас, нет, этого не может быть… Так это был не сон, ангелом, вернувшим его на землю была Анна. Следующим её словам он уже не удивился, он ясно помнил, как назвал ангела именем Лили… Это имя подсказало подсознание, в тот момент, когда он не мог контролировать свои чувства… Анна не смотрела ему в глаза, она пронесла эту боль с собой, всё это время знала, почему он ненавидит Гарри Поттера, за то, что глядя в зеленые глаза мальчика, он видит Лили, и чувство вины вспыхивает с новой силой. Как подло он обошелся с самой Анной, и не сгладить этого, он заставил пойти девушку против её воли, против любви к Сириусу, склонил к неправомерному прелюбодеянию. В очередной раз Северус убедился, какой же все-таки он монстр. Простое "Извини", это лишь слово, несопоставимое с его деяниями. Но почему она любит его? Как можно любить своего мучителя, принявшего участие в избиении юной души? Не достоин… Её хрупкое тело сжалось в болезненный комок, и новая слеза несправедливости капнула на покрывало. Не имел права прикасаться к ней, но почему-то в спланированном порыве прижал её, дрожащую как осиновый лист к себе. Всё что движет его глупое сознание — это всплески эмоций, приносящие Анне новую боль.