Между небом и землей
Шрифт:
Кровь пульсировала в висках, создавая напряжение, возможно, еще немного, и зверь вырвался бы на свободу. Но Северус не такой, как этот простак Блэк, он слишком высокомерен, брезглив для подобных действий. Молчание завершилось. Анна словно соскользнула с места преступления и, больше не глядя ему в глаза, быстрым шагом проследовала мимо, вниз к гостиной. Северус даже не посмотрел ей вслед, он ждал, выглянет ли из своего укрытия Сириус…
Тот вышел с палочкой в руках, освещая не слишком широкий коридор. Взгляды мужчин встретились. Сириус, возможно, думал, что сейчас начнется перепалка, но Северус хранил молчание и, ухмыльнувшись, просто развернулся и последовал в другой конец коридора, к самой дальней спальне.
—
Северус не ответил, а потянул ручку двери и собирался войти внутрь, закрыв за собой дверь, как с внезапным хлопком Сириус возник перед ним прямо в проходе.
— Не знал, что на территории дома можно аппарировать, — ровным тоном произнес Снейп. — Блэк, чего тебе нужно от меня?
Мужчины смотрели друг на друга: один с холодным презрением, второй с праведным гневом.
*
Почему Снейпу плевать на то, что он увидел? Анна стояла в дверях Сириуса. Глаза ее выражали невыносимую тоску, грусть порабощала её сознание, ведь из-за этого поддонка от нее все отвернулись… Винить её в предательстве, да что это изменит? Ведь любить Сириус не перестал… И сейчас, глядя в эти холодные глаза, принадлежавшие его сопернику, врагу, он не понимал, от чего так сильно хочет дать ему по морде, ведь переживать за Анну уже не было его уделом. Этот Снейп... ведь ему совсем плевать на девушку, он ее не любит, он холоден как глыба льда, зачем он мучает её, держит возле себя?
Сириус вновь вспомнил слёзы Северуса на обожженной адским пламенем поляне. Он совершенно не понимал этого хладнокровного человека, который всё же оставался Пожирателем Смерти для всех окружающих. Жизнь Снейпа полна загадок, но как можно игнорировать свои чувства, издеваться над юной девушкой, которая готова была бросится с самой высокой скалы ради него? И тут Сириус осознал, что то же самое он готов был сделать для Анны. Соседняя дверь открылась, и из-за нее выглянул заспанный Билл.
— Эй, что тут происходит? — спросил он, зевая.
— Прости за шум, Билл, иди спать, всё нормально, — отозвался Сириус и дверь закрылась за так ничего и не понявшим Уизли.
— Блэк, я устал и хочу спать, — в том же тоне произнес Северус, намекая, чтобы тот ушел.
— Нет, ты сначала скажешь, за каким келпи ты держишь её возле себя? — прошипел Сириус, борясь с желанием вцепиться в этого монстра.
Снейп изменил голос на более жесткий, преподавательский:
— Сейчас не время в любовь играть, на дворе война, и у неё должны быть другие мысли в голове! — Северус потянул за ручку двери, но Блэк остановил её ногой.
— Ты идиот, Нюниус, ты не понимаешь что творишь! — едва не заорал он.
*
Но Снейп просто смотрел в его взбешенные глаза, в глаза своего школьного врага, он не чувствовал прилива счастья от того, что победил Сириуса в этой странной войне, где призом была любовь Анны. В его голове проносились одна-единственная мысль о том, что он был не прав, что он уже пересек эту грань, когда оказался в одной постели с девушкой. И ответственность только возросла…
Он был просто не готов к этому после семнадцати лет, проведенных в отчаянии, он просто не мог показывать свои чувства на виду у всех. Он не умеет быть никем иным, кроме как жестоким, хладнокровным, и это разрывает его душу, но измениться, увы, невозможно. Быть может, имело смысл оставить эту странную девушку, она никогда не будет счастлива с ним, никогда не обретет покой, а будет переживать из-за этого могильного холода, который он излучает. Северус мечтал просыпаться и засыпать с ней в одной кровати, он помнил, каково это, когда Анна мирно спит на его груди. Это ли счастье? Это ли любовь… Несомненно, Анна поработила его, заставила себя принять, и он влюбился в девушку, которая младше его на девятнадцать
Северус прекрасно понимал, почему Блэк сейчас стоял напротив, его идиотское чувство справедливости шло наперекор чувствам. Глупец… Это ужасные бравые черты истинного гриффиндорца — справедливость и самопожертвование. Возможно, Северусу было чему поучиться у него.
*
Я сидела в темной гостиной, погруженная в очередную ошибку, зачем я пришла к его двери? Как могло такое произойти? Сириус открыл дверь и замер от неожиданности, что ж, это понятная реакция на подобное, но внезапное появление Северуса… Что меня ждет? Попытка оправдать свои действия вызвала новый ком вины и ощущение сдавленности на сердце. Внезапно сверху послышался хлопок, но я даже не дернулась. Почему-то было неинтересно, что там происходит, о чем разговаривают двое мужчин, которые приняли участие в немой сцене у двери Сириуса. Этот транс поглотил меня.
*
Он спустился по лестнице вниз и нашел Анну, сидящую в полной темноте на одном из кресел, спиной к нему. Её волосы отливали серебром в тусклом свете луны. Неподвижная, словно восковая фигура. Прекрасный эльф даже не шелохнулся, услышав его шаги. Мужчина навел волшебную палочку на едва различимый в темноте камин.
— Инсендио, — негромко скомандовал он.
Пламя начало подниматься языками, освещая комнату, бликуя на стеклах семейных фотографий, развешанных по периметру. Анна даже не шелохнулась. Боль сковывала и его сердце, и в порыве он просто подошел к ней и положил руки на её хрупкие плечи, по которым словно ручейки стекали белоснежные волосы. Ощущая эту драгоценность в своих руках, он понял, что девушка будто находилась под гипнозом. Она никак не отреагировала на его прикосновение.
— Скажи, почему жизнь такая подлая, Сириус? — внезапно робким тоном произнесла Анна.
Он не ответил, а лишь обошёл кресло и устроился на корточках возле её ног, изучая зеленые-зеленые, похожие на первую весеннюю зелень глаза. Она всё еще смотрела в пустоту.
— Прости меня… — добавила она как-то холодно, несвойственным ей голосом, словно это была дежурная подготовленная фраза.
Наконец оторвав взгляд от чего-то, видимого только ей самой, девушка с болью посмотрела на мужчину.
— Сириус, прости меня, — повторила она уже скомканным от отчаяния голосом, словно с её души слетела маска. — Я принесла тебе столько боли…
Он взял её руку и легонько сжал. Он ничего уже не мог изменить, он просто мог созерцать со стороны, и возможно не имел права сидеть возле её ног, и уж тем более держать за руку, но он держал и боялся отпустить. Говорить было нечего.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — негромко произнес он, сдерживая новую волну отчаяния.
Её глубокие глаза смотрели на него с нечеловеческой грустью, эти слова не вызвали хороших эмоций, они словно затянули её еще глубже в болото безысходности.
— Я уйду, когда всё закончится, хочу просто жить в одиночестве, когда этот мир обретет покой.
Она говорила серьезно, знала, что счастья ей не обрести в круговороте этих двух мужчин, которых она знала, любила. Более того, она не хотела быть причиной несчастья Сириуса и быть второй для Северуса. Она мечтала избавиться от тоски, окружавшей её. Быть может, она последует примеру Рахмана и найдет уединение в местах, где нет людей, нет тяжелой любви, тоски, боли и предательства…
*