Между Полярной звездой и Полуденным Солнцем: Кафа в мировой торговле XIII–XV вв.

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор А. И. Романчук (Уральский государственный университет)

доктор исторических наук, профессор С. С. Пашин (Тюменский государственный университет)

Ориентиром на Север для средневековых мореходов и караванных путников выступала Полярная звезда, самая яркая звезда в созвездии Большой Медведицы. Этот ориентир обозначался в латиноязычных лоциях и на маршрутных картах “Septentrio” (Семизвездье), или “Aquilo”, северный ветер. В византийских аналогах он назывался , суровый и леденящий

А самым значимым ориентиром на Юг для всех путешествующих выступало солнце в зените, в полуденный час. На средневековых географических картах он отмечался словом “Meridio”, от словосочетания “m'edius dies”, то есть «полдень», или “Auster”, южный ветер. В византийских хорографиях это был Noxoc, жаркий и иссушающий Нот.

Запад и Восток в пространственной картине мира средних веков соотносились с заходом и восходом солнца. В латинской космографии это – “Occidens” и “Oriens”, или “Ponente” и “Levante”, а в розе ветров – “Favonius”, западный ветер, и “Vultunus”, восточный ветер, или в византийской традиции , теплый Зефир, и Eopoc, освежающий Эвр.

До сих пор мир осмыслялся и продолжает осмысляться как дихотомия Запад – Восток, как противостояние двух типов цивилизаций и мировоззрений. Хотя для восточной цивилизации жизненно ценностным всегда был «духовный исход» в западном направлении, а для западной цивилизации – «мистическое паломничество» на Восток. Впрочем, подобное противопоставление, ставшее знамением индустриальной эпохи, являет собой очевидный интеллектуальный миф. Само европейское общество в той же мере содержит как «восточное» начало в лице крестьянской культуры в своей неподвижности, с ее привязанностью к земле и силам природы, так и отличающееся мобильностью «западное» начало с его культом техники, богатства и денег, воплощенном в этосе купца и предпринимателя.

В символической географии средневековья ничуть не меньшее значение имела устремленность Север – Юг, уподоблявшаяся в христианском сознании вертикали крестного распятия. Нельзя забывать того места, которое занимал Север в европейской эсхатологии и аксиологии, равно как и значение Юга в осознании духовной генеалогии северных народов. Эти мотивы, а не только прагматические убеждения, заставляли южан из Италии, Маттео и Андреа Фрязей, доходить до Приполярной Печоры, или немца Иоганна Шильтбергера – до сибирской Чимги-Туры, и, наоборот, северянина Афанасия Никитина отправляться до пределов Индии.

Именно поэтому, в отличие от давно установившейся традиции, важно обращение к теме сообщений не между Западом и Востоком, но между Севером и Югом, отношений, которые служили не столько интересам преходящей прибыли, сколько обмену достижениями культуры и материальной цивилизации, обогащению знаниями и технологиями, усовершению социальной организации в целом. Благодаря меридиональной коммуникации мир уже в средневековом прошлом составлял определенное единство, более тонко ощущавшееся, нежели простое присутствие редкостей южного импорта в имуществе жителя Сибири и «сапфировых» мехов Приполярья в гардеробе элиты южных стран.

Осознавая ограниченность индивидуальных исследовательских возможностей, я намерен осветить эту тему на материале одного, достаточно крупного центра мировой торговли классического средневековья, через который осуществлялось сообщение между Севером и Югом, именно Кафы (современная Феодосия). Этот материал послужил для меня экспертным срезом подобно тому, как малая выборка служит показателем свойств генеральной совокупности.

Заключая краткую презентацию своей монографии, хотелось бы с чувством неизбывной благодарности и признания вспомнить о той поддержке и том участии, которые мне оказывала моя Alma Mater, кафедра истории Средних веков Санкт-Петербургского университета во главе с ее нынешним лидером профессором Галиной Лебедевой. Слова сердечной благодарности я адресую сотрудникам отделов нумизматики и Востока Эрмитажа, благорасположением которых я пользовался на протяжении многих лет.

Я признателен медиевистам Санкт-Петербургского института истории РАН, сотрудникам Института истории материальной культуры и Института востоковедения РАН (г. Санкт-Петербург), любезно предоставлявшим возможность работы с редкими документами и материалами.

Слова глубокой признательности я обращаю коллегам кафедры истории Средних веков МГУ во главе с академиком РАН Сергеем Карповым за бесценные рекомендации и поправки.

Я благодарен кафедре истории Древнего мира и Средних веков Уральского федерального университета, моим давним друзьям профессорам Маргарите Поляковской, Алле Романчук и Валерию Степаненко, равно как и всем специалистам по крымской археологии, с которыми мне посчастливилось общаться, в частности, Александру Айбабину, Елене Айбабиной, Сергею Бочарову, Александру Герцену, Марку Крамаровскому, Виктору Мыцу, Сергею Сорочану и др.

Я не могу не вспомнить благословения безвременно ушедших профессоров Петра Карышковского, Георгия Курбатова, Джео Пистарино, Всеволода Потина, Леонида Семенова и Вольфганга Штромера.

Я хотел бы воздать должное моим зарубежным коллегам – профессорам Мишелю Баляру из Парижского университета, Лауре Баллетто и Джованне Бальби из Генуэзского университета, Мариану Дыго из Варшавского университета, Зигрид Дюль из Немецкого археологического института в Стамбуле, Клаусу-Петеру Мачке из Ляйпцигского университета, Гюнтеру Принцингу из Майнцского университета, Петеру Шрайнеру из Кельнского университета, Паулю Штрессле из Цюрихского университета и другим, дружеское участие которых позволяло мне находиться на острие научных дискуссий.

И, конечно же, я безмерно благодарен сотрудникам Феодосийского музея древностей, Историко-архитектурного заповедника «Судакская крепость», Национального заповедника «Херсонес Таврический», без участливого попечения которых едва ли была завершена эта книга.

Я преклоняюсь перед подвижнической миссией работников Российской национальной библиотеки (г. Санкт-Петербург), Библиотеки Российской Академии наук (г. Санкт-Петербург), Библиотеки государственного Эрмитажа (г. Санкт-Петербург), Научной библиотеки Санкт-Петербургского государственного университета, Российской государственной библиотеки (г. Москва), Государственной публичной исторической библиотеки России (г. Москва), Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы (г. Москва), Фундаментальной библиотеки института научной информации по общественным наукам РАН (г. Москва), Научной библиотеки Московского государственного университета за неизменную терпеливость к моим бесконечным поискам.

История коммерции вплоть до XVIII в. не входила в круг проблем, достойных внимания историка. Лишь век Просвещения среди многих озарений утвердил и новый взгляд на историю: не только как на энциклопедию морально-назидательных примеров, всякий раз обнаруживавших удручающие лакуны, не только как на компендий великих героических деяний, которые зачастую оказывались преступлениями и злодеяниями, но и как на процесс постоянного роста цивилизации, определявшегося усилиями наиболее действенных и созидательных групп общества, прежде всего, купцов и предпринимателей.