Между прошлым и будущим
Шрифт:
Зазвонил телефон. Подруга Галка, этажом ниже.
– Смотришь? – строго спросила она.
– Да, – упавшим голосом ответила Ира.
– Не верь, – твёрдо сказала Галя, – мало ли что они там наговорят. Паспорт у него могли отобрать, украсть, он мог его просто потерять. Паспорт – это не доказательство. Не верь.
Ира разрыдалась. «Господи, – про себя взмолилась она, – не отбирай его у меня, не делай детей сиротами». Галка что-то говорила, Ира плохо понимала.
– Слушай, Ир, вот стихи такие есть, сейчас книжку найду. Вот, слушай.
И Галя стала читать:
Жди меня,
Только очень жди…
Галя читала, и Ира понемногу стала успокаиваться.
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
– Слышишь, мать, не спеши. Я сейчас книжку эту принесу, будешь читать, легче будет.
К ночи Ира эти стихи знала наизусть и читала их вперемешку с молитвами. В постели она закрыла глаза и представила горы Боснии. Ей привиделось что-то вроде дома и там на кровати её Сашка. Может, действительно, живой?
На работу Ирина явилась в подавленном состоянии. Сотрудники, в большинстве своём, видели вчерашний репортаж из бывшей Югославии. Ира слышала шёпот за спиной: «Пошли за шерстью, а вернулись стриженными. Вот что значит гоняться за длинным баксом. Наёмник».
– Добровольцы – они так просто называются, на самом деле это наёмники, бандиты. Над мусульманами издеваются вместе с этими выродками сербами. А мусульмане, что не люди?
– Откуда вы это взяли, Борис Львович?
– Радио «Свободы» говорило.
– Врут.
– Это наши журналюги, бывшие коммуняги брешут. А на Западе – там цивилизация, там культура не чета нашей, там правду говорят. Там свобода слова!
Сочувствия совсем нет ни у кого. Объяснять им что-либо было бессмысленно, да Ирина бы и не сумела.
Начальник вызвал к себе, загрузил работой.
– Ирина Николаевна, я вас загрузил работой, чтобы у вас мозги были заняты, и вы бы поменьше думали о муже. Не надо верить всему, о чём говорят по телевизору. Сейчас время такое, ничему верить нельзя. Придёт официальная бумага, вот тогда…
– Его же не государство туда направило, он по своей воле.
– Всё равно, Ирина Николаевна, ваш муж гражданин России. Должны уведомить. Нет документа о смерти? Значит, жив. Идите работайте.
После обеда позвонили из дома.
– Мама, – сказала дочка, – пришли два странных письма из Боснии. Мы их не распечатываем, ждём тебя, приходи быстрей.
Ирина еле дождалась конец рабочего дня, прибежала домой, по дороге прихватив с собой соседку снизу. Два письма, одно без обратного адреса, лишь надпись: «Босна», другое с обратным адресом, тоже из Боснии, из города Вишеград.
– И какое открывать? – спросила Ира у Галки.
– То, что без обратного адреса.
Вскрыли конверт, та было написано:
«Ваш супруг Александар је у селу Ђанкићи у Босни. Није тешко, али рањено, контурирано, опорављено. Чекајте га».
– На сербском, наверное, написано, – предположила Ира, – буквы вроде наши, а слова не разобрать. Гал, ты что-нибудь понимаешь?
– Понимаю.
– Что?
– Что твой Санька жив. Вот смотри: ваш супруг Александар. Что не понятного? Как эта буква читается? Не важно, будем считать, что её нет. Е у селу. У нас на работе белорус работал, так
Во втором письме было написано, что доброволец Монахов погиб смертью храбрых в Боснии, и подпись: «Командир русских добровольцев Валерий Филинов».
Ирина посмотрела на детей, столпившихся у стола, и разрыдалась.
– Что ты ревёшь, дура, – возмутилась Галя, – письмо на сербском языке написано после этого письма. Посмотри на числа.
Ира сравнила числа на письмах и немного успокоилась.
– Сказано тебе – ждать. Жди.
И Ира ждала, веря и не веря, и вот через неделю в субботу раздался междугородний телефонный звонок. Она сняла трубку с замиранием сердца.
– Алло.
– Иришка, солнышко моё, как я по тебе соскучился!
– Сашка, живой!
– Жив, не здоров, но жив.
– А я письмо получила от твоего командира…
– Знаю, знаю, он говорил, ошибка это.
– И твой паспорт по телевизору показывали и ещё чей-то.
– Володи Сахнова, – голос Александра погрустнел, – он погиб. А меня сербы-мусульмане нашли, немного подлечили, а потом, когда их село заняли солдаты Войска Республики Сербской, передали меня им, а они нашему посольству в Белграде. В посольстве обрадовались, собрали пресс-конференцию и объявили, что честный бизнесмен из Москвы Александр Монахов был избит и ограблен в Белграде и никакой он не наёмник, а Владимира Сахнова они вообще не знают. Ну, он же из Киева, из Украины, теперь это разные государства, а ещё недавно было одно. Врут, короче. Да ладно, Иришка, послезавтра приеду в Москву. Жди. Правда, меня в госпиталь «Ветеранов Войны» положат, но это не важно. Жди. Ожиданием своим ты спасла меня. Я верил, что ты меня ждёшь, и не ошибся. Я всё это время твердил стихи:
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: – Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой…
Ирина улыбнулась и продолжила, чуть исказив строчки, но не смысл:
Просто я умела ждать,
Как никто другой.
И добавила:
– Сашенька, люблю тебя и очень жду.
– До послезавтра, моё солнышко, – улыбался он через расстояние.
Ирина положила трубку, она была абсолютно счастлива. Ждать осталось недолго – до послезавтра.
25.11.2022 г.
Сотовый телефон
Николай Андреевич, директор успешной, хоть и не крупной фирмы, в приподнятом настроении шёл по длинному коридору в свой кабинет. Его фирма занимала целый этаж в офисном центре. Сегодня подготовят все бумаги и завтра будет заключена очень выгодная сделка, причём выгодная обеим сторонам. Фирма будет обеспечена безбедным существованием как минимум на два года.