Между прошлым и будущим

Юнов Гордей

После утреннего туалета обитатели барака выстроились в колонну по два человека и пошли на завтрак. По внешнему виду соседей по строю, по окружающей его обстановке до мальчишки начало постепенно доходить, что он находится в лагере для военнопленных.

Вокруг звучала в основном немецкая речь, но иногда раздавались и русские фразы. Охранники и работницы столовой переговаривались на вполне понятном для Лёньки языке, но проблема состояла в том, что немец, в котором мальчишка сидел, совершенно не обращал на чуждую ему речь внимания, пропускал её мимо

ушей, поэтому почти ничего из того, о чём переговаривались русскоязычные люди, Лёнька не успевал разобрать.

– Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет, – внезапно услышал мальчишка знакомый голос.

Покрутить головой, чтобы найти источник речи, парень не мог, поэтому просто спросил:

– Ты где?

Чем он спросил, Лёнька и сам не понял, но явно не ртом.

– Где-где, сказала бы я тебе где, – раздался ответ. – Ой, кто это?

– Это я, Лёня Грулёв, – ответил парень, – а ты кто? Мне твой голос знаком.

– Здрасьте, пожалуйста, что-то ты Лёнечка друзей совсем не узнаёшь, – ответил знакомый голос, – Наташка я, Кораблёва.

– Великолепно, значит, и ты тут, – обрадовался мальчишка. – Стоп, а ты в ком?

– Еду я тут раздаю этим фашистам долбаным, – зло ответила Наташка. – Толстую тётку в белом колпаке видишь?

– Ага, вижу, – усмехнулся Лёнька, его немец как раз получал свою порцию у молодой, совсем не толстой, а лишь слегка пышноватой, женщины, называть которую тёткой у мальчишки язык бы не повернулся, – а я как раз перед тобой, в немецком парне сижу, который сейчас тарелку с макаронами у тебя берёт.

– Блин, никак не могу заставить эту корову смотреть туда, куда я хочу, – возмутилась Наташка.

– Я тоже не могу своим управлять, – вздохнул Лёнька, – делает что хочет, а я только наблюдаю.

– Ага, как в кино, – усмехнулась Кораблёва.

– Только смотрим мы это кино глазами артистов, – усмехнулся мальчишка.

– Слушай, Лёнь, а ты больше никого не слышал из наших? – спросила девочка. – Наверняка они тоже должны быть где-то здесь, раз даже меня закинуло в ваши сны.

– Нет, я ни с кем не общался, кроме тебя. А ты думаешь мы в чьем-то сне? – удивился Лёнька.

– Ну, не знаю, сон это или нет, но явно это как-то всё связано: скелет, подвал, сны ваши страшные, теперь вот всё это, – сказала Наташка.

– Почему мы в этом лагере оказались? Причём тут пленные немцы? Странно всё это, – вздохнул мальчишка. – Я историей никогда особо не интересовался, особенно послевоенной.

Пока ребята разговаривали, немец ел, а женщина, в которой сидела Наташа, переставляла на кухне тарелки. Потом пленные поели и по команде конвоира пошли на выход.

– Лёнь, я тебя хуже слышу, – раздался в голове мальчишки приглушённый голос.

– Я ухожу из столовой, похоже, мы можем общаться только на близком расстоянии, – сказал Лёнька, но ответа не получил, по-видимому, Наташка уже была вне зоны контакта.

Куда привели после завтрака работать пленных немцев, Лёнька сразу же узнал. Хотя многих домов ещё не было, но контуры Школьной улицы уже просматривались. В доме номер четыре только начали возводить стены первого этажа, и именно сюда привели Лёньку ноги человека, в которого он вселился.

И почти сразу парень услышал знакомый голос.

– Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет, – раздался рядом голос Славки, – мало того, что он не смотрит туда, куда мне нужно, так он ещё и разговаривает на языке, от которого уши вянут, мат через слово.

– Так ты его не слушай, Славян, – усмехнулся Лёнька, – разговаривай со мной.

– Лёньчик! – обрадовался Славка, – Ты в ком сидишь?

– Во фрице, который сейчас короб из досок сколачивает для стены, – сообщил Лёнька, – а ты где?

– А я в центре зала стою, – сообщил голос, – слежу, чтобы они никуда не разбежались, охранник я. Как тебя угораздило в немца-то вселиться?

– А я что, выбирал? – возмутился парень. – Я вообще не понимаю, что происходит, и как нас сюда занесло. Сны какие-то уж очень реальные.

– Ты с кем-нибудь уже пересёкся? – спросил Славка. – Кого-нибудь ещё в этот сон закинуло?

– Да, с Наташкой парой слов перекинулся, она в столовой на раздаче стоит.

– Ага, я тоже с ней успел поболтать, – обрадовался Славка, – а Пашку с Тонькой не встречал ещё.

– Я тоже ещё их не слышал, но думаю, что они где-то тут. Наверняка нас всех сюда закинуло.

– Я тоже так думаю, и наверняка это связано с тем трупом, что мы нашли в стене.

– Согласен, – сказал Лёнька, – и я, кстати, сейчас как раз делаю ту самую деревянную перегородку, которую потом заложат кирпичом, и получится тот самый гробик, который мы обнаружим спустя сорок лет.

– Выходит, пока трупа в стене ещё нет. Но убийство это произойдёт довольно скоро. Строят немцы быстро, день-два и эта стена будет полностью готова, потом уже труп в неё будет не запихнуть.

Лёнька и Славка перебрасывались разными фразами весь день. А что им ещё было делать? Немец строил, охранник, которого звали Борис, следил за порядком, а ребятам было заняться нечем. Они вообще в этой странной галлюцинации не могли делать ничего другого, кроме как разговаривать.

Вечером во время ужина Лёнька наконец узнал новости о ещё одном своём друге. Наташка, выдавая его фрицу вечернюю пайку, сообщила, что днём в столовую приезжала машина с продуктами, и шофером этой машины оказался Пашка. Впрочем, конечно, сам Пашка не был шофером, а всего лишь сидел в нём, но поговорить с ним Наташке удалось.

– Ты не поверишь, Лёнь, – усмехнулась в призрачном разговоре Наташка, – этот водила, его, между прочим, тоже Павел зовут, так вот, он, оказывается ухажёр моей толстушки, в которой я сижу, прикинь, можно сказать, даже жених. Пока они вместе машину разгружали, я таких нескромных разговоров наслушалась. Я никогда не думала, что наши бабушки и дедушки так общались, в кино их совсем не такими показывают.