Между
Шрифт:
— Так, а что это у нас за истерика. Время позднее, пациентке надо отдыхать и поспать.
— Нет.
— Вас я даже спрашивать не стану, Алиса. Вам нужно поспать и хорошенько отдохнуть, набраться сил.
Он стал вводить в капельницу какой-то препарат, на что Ярослав согласно кивнул, а я начала чувствовать, что проваливаюсь в сон. И снова темнота.
Очнулась я на следующее утро. Голова гудела, в теле была невероятная слабость. У меня не было сил, чтобы даже сесть.
Чуть позже пришла медсестра, провела все полагающиеся
Я была одна.
Вновь ощутила это уже, казалось бы, забытое чувство одиночества, которое разъедает тебя изнутри. Опустошение.
Несмотря на то, что мне постоянно писала Лиза и остальные друзья, звонил дядя, ещё прислал цветы, но не было никакого звоночка, даже сообщения от самого дорого мне человека.
Ярослав молчал.
Он не отвечал на мои сообщения, а позвонить я не решалась. Мне было безумно стыдно за то, что произошло. Хоть я и понимала, что моей вины нет, и совесть моя чиста, но… То, что я вытворяла на тех фото… Но я надеялась хотя бы на какую-то весточку от него. Молчание убивает.
Целый день я всё прокручивала у себя в голове, пытаясь вспомнить, что же произошло, кто подмешал мне наркотик, кому это было нужно, зачем… Столько вопросов и ни одного ответа. Я была в отчаянии. Отгородилась ото всех, перестала отвечать друзьям и родным… Волна липкой мерзости, ненависти к самой себе меня удушали. Казалось, что я весь день просидела, уставившись в одну точку, совершенно не замечая ничего вокруг.
Я ощущала себя предательницей. Мне казалось, что я разбила что-то ценное и дорогое на мелкие осколки, сама того не подозревая. И эта боль скапливалась к груди, сжималась, словно пружина, которая не знаешь, когда рванёт.
Отвращение к тому, что я увидела дошло до такой точки, что я словно с цепи сорвалась. Оторвала все капельницы и провода от приборов, кое как доползла в душевую в моей палате, и стала тереть себя мочалкой с таким остервенением, словно пыталась содрать с себя весь этот ужас. Я задыхалась, с каждым разом пытаясь заглотить всё больше воздуха, который уходил куда-то в никуда.
Меня накрывала истерика.
—
На протяжении всего дня я всячески пытался отвлечься от произошедшего с помощью работы, но это не помогало. Несмотря на то, что удалось выяснить, что Алиса действительно ни в чём не виновата и не совершила… Я всё равно не мог даже написать ей хоть слово.
Может это было эгоистично с моей стороны, особенно если учесть, в каком она сейчас состоянии, но я должен был понять кто и зачем это делает. Почему впутывают во всё это её. Да и самому нужно было отойти, успокоиться и не вымещать свою злость на ней.
Периодически я получал от неё сообщения, но после обеда Алиса вдруг перестала писать. И вот тут меня окончательно замучила совесть от того, что я с ней так поступаю. Поэтому моментально собрался и отправился к ней в больницу.
Когда я зашёл в палату,
Я пулей влетаю туда и вижу, как Алиса, сидя на полу в душевой под струями горячей воды, истошно всхлипывая, пытается чуть ли не буквально содрать с себя кожу. Ринулся к ней, выключая воду, пытаясь её остановить.
— Алиса! Алиса, успокойся! Я здесь!
Крепко прижимаю её к себе, наплевав на то, что сам промок.
— Я тут, моя хорошая. Я тут, всё, перестань…
Спустя несколько минут мне удалось её немного успокоить. Мы так и сидели на полу. Я прижимал её к себе, беспорядочно гладя и целуя, куда мог дотянуться.
— Ярослав… я…
— Всё хорошо, я с тобой, я рядом.
— Прости меня…
Она всё ещё плачет.
— Алиса, девочка моя, тебе не за что извиняться. Всё хорошо.
— Но я…
— Нет! Ты ни в чём не виновата.
Я понимал, что ей потребуется время, чтобы простить саму себя. И я постараюсь сделать всё возможное, чтобы ей помочь.
— Пойдём, тебе нужно переодеться и прилечь.
По пути нажал на кнопку вызова медсестры и помог Алисе переодеться в сухую одежду.
— Ты весь промок, — шепчет она.
— Ничего страшного.
— Прости…
— Алиса, — взяв её лицо в свои ладони. — Запомни, ты ни в чём не виновата. Слышишь?
Неуверенно кивает.
— Ты самое дорогое, что у меня есть. Я во всём разберусь. Твоя задача набираться сил, ладно?
— Хорошо.
Я нежно поцеловал её, и тут как раз заходит медсестра.
— Что тут произошло?
— Небольшое недоразумение. Помогите ей пожалуйста.
Благо она не стала задавать вопросы и молча выполнила всё, что от неё требуется. Когда медсестра ушла, Алиса сказала:
— Ты побудешь со мной?
В её голосе было столько мольбы и надежды.
— Конечно.
Прилёг рядом с ней, успокаивая, пока она не уснула.
Спустя пару часов я сидел в машине, нервно постукивая пальцами по рулю автомобиля. Доказательств у меня не было, но вывод напрашивался только один. Не в силах больше сдерживаться, прошёл в вестибюль общежития «Латтерии».
Меня без проблем пропустили, и я быстро нашёл его комнату.
Открыл он не сразу, но всё же открыл.
— Что? — опешил парень.
Не спрашивая позволения войти внутрь, сразу пригвоздил его к стене, удерживая за шею.
— Я знаю, что это твоих рук дела, сученыш мелкий. Я не знаю кто тебе помогает и что за игры вы задумали, но знай, если сделаешь ещё хоть одну пакость, я за себя не отвечаю, понял?! — прорычал ему прямо в лицо.
— Ты что рехнулся совсем?! Что за дичь ты несёшь?!
— Она могла умереть, кретин!
Вижу, как его глаза расширились от ужаса.
— Думаешь, я не понимаю, что ты хотел ею воспользоваться. Но мне тошно от того, что такая гниль, как ты, называется её другом.