Между
Шрифт:
— Ты сказала, что она не пострадает!
— Сказала и? — началось.
— Она чуть не умерла. Несколько дней провела в больнице!
— Ну не умерла же, — было бы неплохо.
— Что ты за человек такой?
— Слушай, я не виновата в том, что случилось с моей дорогой сестрицей, — сажусь на диван и пристально смотрю на него.
— И кто же?
— Ох, милый, это и твоя ответственность тоже. Ты так не считаешь?
— Ты дала мне эти таблетки!
— А ты дал их ей, — о да, как чудесно меняется
— Какой толк от сотрудничества, если всё становится только хуже.
— Иди сюда, — похлопав по дивану рядом с собой, говорю я.
И он, такой послушный, садится.
Придвинувшись к нему ближе, шепчу на ухо:
— Ты не смотришь в перспективу.
— Что…
Он попытался повернуться, но я не позволила, удерживая его за подбородок.
— Всё это выльется в жуткую паутину недопонимания, и ты окажешься рядом в нужное время и в нужный момент.
— И какой же? — хрипло спрашивает он, сердце так и колотится у парня.
— Чтобы это понять, нам нужно знать о ней всё.
— Сейчас она не хочет говорить со мной…
— Но у неё наверняка есть дневник, куда она всё записывает…
— Как ты узнала?
— Нетрудно догадаться, милый, — провожу языком по его уху, а рукой поглаживаю грудь.
— И что… что ты хочешь?..
— Чтобы ты взял этот дневник…
— Я не могу… это неправильно…
— Но только так мы сможем узнать, что она чувствует на самом деле. Уверена, что на самом деле в её сердце только ты, просто она запуталась.
— Я так… не думаю…
— Вот чтобы понять это нам и нужен дневник…
И чтобы добить его окончательно, я делаю то, что умею лучше всего.
Соблазняю.
— Что ты делаешь? — спрашивает он, когда я уже села сверху.
— Получаю удовольствие. И тебе советую.
Вижу, как мысли роятся в его голове, как будто он принимает решение и потом срывается.
Секс с ним был хорош. Парень знает, как доставить удовольствие. Надо же, союзник и любовник в одном лице. Мне это нравится.
—
Я был очень зол и не понимал, почему она так поступает. Мы все, чёрт дери, переживаем и заботимся о ней, а она берёт и намеренно сбегает, не отвечает на звонки, прекрасно зная, что кто-то намеренно хочет причинить ей вред!
Неужели так сложно хотя бы просто написать, что с ней всё в порядке, но нет, как ребёнок предпочитает играть в молчанку!
Я готов был поставить весь город на уши, чтобы найти её, пока не понял, где её можно искать.
За успокоением и так скажем отдыхом, чтобы скрыться ото всех, приходила в музеи. Единственное место, куда она могла пойти сегодня — это всё та же галерея.
Администратор сразу меня
Если бы я курил, то выкурил наверняка бы всю пачку, не меньше за это время, но увы, приходилось стискивать зубы и ждать момента, когда смогу выплеснуть свой гнев.
Спустя время вижу, выходит, пьяная в хламину, хотя сама этого наверняка не понимает и это злит меня ещё больше, но нельзя срываться, так сделаю ещё хуже.
Разговор прошёл хуже некуда. Уже стоя в душе под горячими струями воды, думал о том, что может я чего-то не понимаю в этой жизни. Может ей надоело быть хорошей и захотелось поиграть в плохую девочку?
Неужели не понимает, что я беспокоюсь о ней и поэтому так опекаю, а не потому, что хочу запереть её в золотой клетке. Неужели она так и не поняла, насколько сильно я её уважаю, как человека, как женщину?
От этого как-то неприятно и даже возможно обидно, но она ещё так молода и неопытна, имею ли я право ожидать от неё слишком взрослых поступков?
А с другой стороны, она проявила себя, как взрослый человек со взрослыми взглядами на жизнь, что так и привлекло меня. Хочет свободы, побыть одной?
Хорошо, это устроить не сложно.
—
Мы с Костей лежали в обнимку у меня в комнате и смотрели новый сериал. Но меня беспокоило несколько вещей, я не могла найти себе места. Тревожно было.
— Ты всё ещё переживаешь за Алису? — Костя как будто считывает меня.
— Думаю, почему она так поступила. Наверняка что-то стряслось, но почему она тогда не рассказала ничего мне.
— Может ей хотелось побыть одной?
— Что за ерунда, — фыркнула я.
— Завтра спросишь у неё, — целуя меня в макушку, говорит Костя. — Но это не всё, что тебя беспокоит.
— С чего ты взял? — порой меня в дрожь бросает от его проницательности.
— Я тебя знаю.
И вот что я тут могу сделать? Только вздохнуть и рассказать ему обо всём, что меня беспокоит.
— Тебе сильно досталось от родителей, что ты поехал со мной в Париж?
— Нет.
— Врёшь.
— Отец совершенно не против.
— А мама?
— А что мама?
— Как это что?! Ты забыл, что она сказала по поводу наших отношений?
— Лиза, посмотри мне в глаза и внимательно слушай, я скажу это один раз, хорошо?
Киваю в ответ. Он очень серьёзен.
— Мнение моей матери в вопросе наших с тобой отношений меня не интересует. Это моя жизнь. Мне достаточно того, что отец меня поддерживает и позволяет жить своей жизнью. Поэтому никто не сможет помешать мне быть с той, кого я люблю.
— Ч…что…
— Ты ведь и так всё знаешь, — улыбнулся Костя. — Почему такое удивлённое лицо?