Междумирье
Шрифт:
Он начал нараспев читать молитву, взывающую к богу. Остальные дружно подхватили пение.
– Как-то странно они молятся, да? – прозвучал над ухом голос Никиты.
– Да, странно, – согласилась я.
Монахи взывали к богу и просили его послать молнии в достаточном для всех горожан количестве.
Главный священнослужитель прекратил молитву и поднял руку с молнией, задрав голову. Его взгляд был прикован к самому большому куполу. В этот момент раздался такой грохот, что я инстинктивно зажала уши руками. Под куполом возник ослепительный белый шар света. Смотреть на него стало невыносимо, и я взглянула
То же самое произошло со всеми монахами. Полоски белого света отделялись от шара и втягивались в протянутые молнии. Когда белый световой шар под куполом церкви исчез, главный священнослужитель опустился на колени и со словами: «возблагодарим бога за ниспосланную милость!» приложился лбом к молнии. Монахи последовали его примеру.
После странной службы, они вышли из церкви и направились в разные стороны. По дороге каждый из них прикасался молниями к маленьким металлическим квадратам, расположенным над входом в жилые дома и другие здания. В окнах загорался свет. Кто-то из священнослужителей дотрагивался до фонарей, и на сумеречных улицах сразу же становилось светло и уютно.
Матвей подошёл к зданию больницы и приложил жёлтую молнию к едва различимому металлическому квадрату. Окна сразу же засветились. Юноша пошёл дальше, дотрагиваясь молнией до зданий и фонарей, даря им свет и уют.
– Переносное электричество! – воскликнул Никита. – Немыслимо!
– Да уж, такого не найдёшь в учебниках истории, – сказала я. – Не обольщайтесь, теперь ясно, что это альтернативный мир.
– А жаль. – Он вздохнул. – Вот бы и нам такую систему бесплатной энергии! – мечтательно произнёс молодой человек.
«Вот и создай что-нибудь подобное, – с улыбкой подумала я. – Точно прославишься на века».
Монах обошёл несколько улиц и вернулся в больницу. Лиза спала. Он недолго постоял рядом с её койкой и отправился домой. Хотя домом сложно было это назвать – скорее мастерская сумасшедшего изобретателя. Повсюду были разбросаны куски железа, инструменты, остатки еды и чертежи. В углу валялся тонкий матрас, заменявший хозяину кровать.
Матвей аккуратно стянул рясу и повесил её на вбитый в стену крюк. Юноша остался в свободных льняных штанах и рубахе. Он закатал рукава и принялся разбирать груду железа, сваленную в противоположном от матраса углу.
Монах собрал что-то похожее на церковный купол и с помощью верёвок, деревянной лестницы, молотка и горсти гвоздей установил его на крыше дома, только чудом не свалившись в процессе.
Матвей вернулся в дом, надел рясу и стал молиться. Он просил бога открыть ему знание, как лечить людей при помощи молний. Умолял всеведущего послать хотя бы одну прямо в его тело. «Это же тебя убьёт, сумасшедший!» – захотелось мне выкрикнуть, но потом вспомнила, что монахи держали металлические молнии в руках, получали заряд и не корчились в предсмертных муках.
Матвей умолк и в надежде уставился в потолок. Несколько минут ничего не происходило. Я уже начала думать, что эксперимент не удался, как вдруг наверху появился белый сгусток энергии. Небольшой, размером с футбольный мяч, но не менее яркий, чем в церкви. Шар крутился, будто присматриваясь к Матвею, а потом полетел ему в грудь. Я зажмурилась, ожидая услышать отчаянный вопль и увидеть мёртвое тело на полу, но крика не последовало.
Когда я осторожно открыла глаза, монах прижимал руки к груди и широко улыбался. Светящийся шар исчез. Матвей поблагодарил бога, скинул рясу и выскочил на улицу. Я едва успевала за ним. Юноша остановился у больницы, огляделся, приоткрыл дверь и скрылся внутри.
Дежурная медсестра спала за столом, уронив голову на сложенные руки. Матвей прокрался к койке, где лежала Лиза, и осторожно взял её на руки, укутав одеялом. Девушка что-то пробормотала, но не проснулась.
Воровато озираясь по сторонам, монах поспешил к дому. Ему повезло. По дороге не встретилось ни души.
– Что он делает?.. – пробормотал Никита. – Совсем с ума сошёл что ли?
Я промолчала. Кто никогда не любил, не поймёт мотивы Матвея.
Он добрался до дома и осторожно положил Лизу на тюфяк. Она так и не открыла глаза. Монах снова надел рясу и опустился на колени.
В этот раз он просил послать молнию для Лизы. Говорил, что готов отдать свою жизнь взамен на жизнь девушки. Молился Матвей долго и исступлённо. Я, как завороженная, наблюдала за светом, который исходил от него. Пучки белого и фиолетового света пронизывали тело монаха. Они поднимались, стремились к недавно установленному куполу.
– Никита, – прошептала я. – Вы видите этот свет?
– Какой свет? – удивился клиент. – Я ничего не вижу. Только безумного монаха.
Матвей, судя по всему, тоже не замечал исходящий от него свет, пока тот не оформился в плотный белый шар, висящий под потолком. «Сила духа. В нём проснулась силу духа», – не успела я подумать об этом, как юноша радостно вскрикнул и уставился на энергетический шар.
– Благодарю тебя, о Великий, – тихо проговорил он. – Прошу, позволь вылечить её.
Матвей протянул руки к потолку, и шар медленно опустился на его ладони. Осторожно, будто нёс самую хрупкую вещь в мире, монах приблизился к Лизе и положил шар на её грудь. Белый свет проник в тело девушки, на секунду ослепив нас прощальной вспышкой.
Она широко распахнула бирюзовые глаза и села, с недоумением оглядываясь по сторонам. Взгляд нашёл Матвея, и девушка широко улыбнулась.
– У тебя получилось?! – удивилась и обрадовалась Лиза. Она протянула к нему бледные руки с тонкими запястьями.
Юноша дрожащими пальцами прикоснулся к протянутым ладоням…
А я услышала зов кристаллов. В этот раз, зная, что всё хорошо закончилось, уходить было легко.
Но перед тем как открыть глаза в знакомой спальне, я снова увидела междумирье. Туман заволакивал идеальный пейзаж, а лес по-прежнему звал меня. Где-то там, под землёй, дремала оставленная сила. Тотем. Я вернусь за тобой, обещаю, но не сейчас. Время пока не пришло. Прошу, умоляю, стихии, подождите ещё немного!
Я зажмурилась и вернулась в плетёное кресло. Никита натягивал футболку. Страж, присутствие которого я практически не ощущала во время погружения, казалось, смотрел на меня с любопытством. Но, столкнувшись с моим взглядом, быстро надел маску безразличия.