Междумирье
Шрифт:
– Это одна из ваших прошлых жизней, – как можно спокойнее проговорила я. – Пока не могу, сказать, куда мы попали. Но думаю, это можно будет определить, попав в город, – кивнула в сторону стены и ворот.
– А почему мы светимся? – задал очередной вопрос Никита.
– Так выглядят наши энергетические тела. – Я не удержалась от улыбки, вспомнив, как задавала Ирме кучу нелепых вопросов во время первого погружения в прошлое. – Невозможно переместить в прошлое физическое тело, а вот энергетическое не испытывает таких трудностей.
Никита ненадолго
– Вы уже поняли, где мы? – нетерпеливо спросил Никита. Я рассказала о своих выводах.
– Учебники пишут люди, которые не были в прошлом, – клиент, кажется, не разделял мои сомнения. – Разве они могут достоверно сказать ходили ли люди раньше в лохмотьях и утопали по колено в грязи или жили ничуть не хуже нас? – он пожал плечами.
Я не стала ничего на это отвечать. Может, Никита и прав. Ноги понесли меня в центр города вместе со спешившими по делам жителями. Остановилась у белоснежной церкви с позолоченными пузатыми куполами. Их было так много, что сразу и не сосчитать. От куполов к крышам ближайших зданий тянулись узкие металлические пластины. Очень странно.
Внутри церковь оказалась просторной и светлой, но вместо икон стены украшали изображения облаков и молний. Много молний. Чересчур много. Всё пестрело жёлтым. В дальнем углу стояло двое монахов, одетых в просторные рясы. Тоже жёлтые.
– Не очень-то похоже на русскую церковь, – протянул Никита. Да уж, не поспоришь.
Мы подошли почти вплотную к монахам, чтобы услышать их разговор.
– … отправляйся к больным, врач просил о помощи, – говорил старший из священнослужителей. Серые глаза младшего засияли так, будто он всю жизнь ждал этого поручения. – Да смотри, не опоздай к службе.
Юноша молча поклонился и направился к выходу из церкви. Меня потянуло за ним. Значит, цель путешествия найдена.
– Это я, да? – восторженно спросил Никита, указывая на молодого монаха. Я кивнула.
Больница или её подобие располагалась в соседнем здании. Молодой человек зашёл внутрь и спросил у женщины в простом белом платье с нашитым на груди крестом, где найти врача. Она указала вглубь помещения, заставленного койками, большинство из которых пустовало.
Монах пошёл в указанном направлении. Врач сидел рядом с одной из коек. На ней лежала очень бледная девушка с осунувшимся лицом и светло-русыми волосами, заплетёнными в косу. Её грудь медленно вздымалась и опускалась, глаза были закрыты, а тонкие обескровленные губы приоткрыты.
– Спасибо, что пришли, – устало проговорил врач, когда увидел монаха. – Лизонька просила, чтобы вы немного поговорили с ней. Бедняжка говорит, что после ваших бесед ей становится лучше. – Мужчина вздохнул и поднялся со стула. – Разбудите её, а я пока осмотрю остальных.
– Нет, – мягко проговорил юноша. – Пусть отдыхает. Я подожду, пока она сама проснётся.
Судя по тому, что Никита ещё ни разу не спросил, о чём они говорили, разговор шёл на русском. Значит, мы попали в альтернативную версию истории России.
Врач отошёл, а монах опустился на стул. Протянул руку ко лбу девушки, но замер на середине жеста. Испуганно-удивлённо посмотрел на свою ладонь, отдёрнул руку и заложил за спину, а другой стал теребить край рясы. Юноша смотрел на больную так, будто она была для него всем: самой долгожданной наградой и самой страшной болью. Я знала этот взгляд – в нём открывалась душа. Алекс часто смотрел на меня так…
– Лиза, – прошептал он. – Я найду способ вылечить тебя. Найду, обещаю. Ты будешь жить. Ты должна жить. Если ты уйдёшь… – он оборвал себя на полуслове.
Ресницы девушки дрогнули, и она приоткрыла глаза. Восхитительные глаза цвета морской волны. Я подумала, что именно за эти глаза монах и влюбился в Лизу.
– Вы пришли, – чуть слышно проговорила она и попыталась приподняться. Но обессилено опустилась на подушку.
– Лежите, вам нельзя напрягаться, – монах вскочил со стула и поправил подушку и одеяло, стараясь не прикасаться к девушке.
– Спасибо, Матвей – прошептала она и прикрыла глаза. – Спасибо, что говорите со мной. Наши беседы придают мне сил цепляться за жизнь. Но силы на исходе. – Лиза снова открыла глаза и посмотрела на юношу. Его лицо стало почти таким же бледным, как её, а пальцы с такой силой сжались в кулаки, что костяшки побелели. – Я хотела попрощаться. Чувствую, что скоро уйду…
– Прошу вас, не говорите так! – Матвей опустился на стул и огляделся. – Я почти нашёл способ направить молнию в человека, – прошептал он, наклоняясь к Лизе. – Пожалуйста, найдите в себе силы ещё на несколько дней. Купол почти готов… – монах наклонился ещё ближе. – Я вылечу вас, Лиза, слышите, обязательно вылечу. Обещаю. – Она только устало улыбнулась и покачала головой.
– Не тратьте силы и время на борьбу с волей Бога, – девушка снова закрыла глаза. Казалось, что каждое слово давалось ей с трудом. – Если он решил забрать меня, значит, так суждено.
Монах покачал головой, но не стал спорить. Дальше они сидели молча, пока не раздался неуместно громкий для тишины больницы звон колокола. Лиза и Матвей коротко простились, и юноша вернулся в церковь.
Внутри собралось множество служителей в белых и жёлтых рясах. Каждый из них держал в руке небольшую металлическую молнию. У кого-то она была белого, у кого-то жёлтого, а у кого-то золотого цвета. Матвей занял своё место в ряду монахов.
В центр вышел старший и, судя по всему, главный из них. Ряса блестела золотым, а в правой руке священнослужитель сжимал молнию, высотой в половину его роста.