Междумирье
Шрифт:
Алекс. Он лежал на молочно-белом атласном покрытии, обряженный в темно-синий костюм и белоснежную рубашку. Как живой, только слишком бледный. Глупому сердцу казалось, что он вот-вот откроет глаза и улыбнется мне чуть устало, но очень тепло. Бедное глупое сердце никак не хотело верить, что это конец, что он больше никогда... никогда! не обнимет меня и не погладит по волосам. Кажется, только сейчас, глядя на безжизненное тело любимого мужчины, я окончательно поняла, что это не сон, и очнуться от кошмара, увы, не получится, как бы ни хотелось.
– Только посмей сейчас
Кивнула и попыталась сосредоточиться на происходящем. Получилось попытки с сотой. Я смотрела ровно перед собой и ничего не видела. Рядом кто-то тихо разговаривал, но я не понимала смысл слов. В часовню приходили всё новые люди, но я не могла различить их лица. Если бы не рука Ники, сжимавшая мой локоть, давно сползла бы на пол и свернулась клубком.
Начал что-то говорить священник, и все ненадолго замолчали. На Алекса я больше не смотрела, не могла себя заставить. Ника сунула мне в руки зажженную свечу. Вскоре горячий воск начал капать на пальцы, но я не чувствовала боли. Душа рвалась уйти следом за ним, но почему-то оказалась крепко привязана к телу. Вот бы мне сейчас этот нож, разрезающий нить жизни!
Но Ника права – надо быть сильной. Он всегда хотел, чтобы я вела себя, как взрослая: принимала взвешенные решения, была смелой, умела разбираться в людях и преподносить себя с достоинством. Обещаю, Алекс, сегодня быть именно такой. Обещаю попрощаться с тобой спокойно и сдержанно. «Обещаю отомстить за тебя. Обещаю! Чего бы мне это ни стоило. А потом… потом, любимый, не обессудь, обещаю пойти за тобой. Обещаю найти тебя в бесконечности миров», – беззвучно шептали мои губы вместо молитвы.
Священник закончил читать молитвы. Четверо мужчин подняли гроб и пошли к выходу из часовни. Остальные потянулись следом.
Дальнейшее я запомнила урывками: гроб медленно опустили в заранее вырытую яму, потом кто-то снова что-то говорил, потом в моих руках появились цветы. Помню, как все бросали их на закрытую крышку гроба, а я никак не могла заставить себя приблизиться к краю обрыва. Казалось, подойди я хоть на шаг ближе, и ужасающая реальность обрушится на меня, заживо похоронив вместе с ним.
Мы покинули кладбище одними из первых. Ника правильно рассудила, что ещё немного – и я скатилась бы в безобразную истерику, и никакое успокоительное не помогло бы. Страж запихнула меня в машину, и мы поехали в город. В глубине души я была признательна ей за поддержку, но слова не могли пробиться наружу.
– Мне очень не нравится твой взгляд, – сказала Ника, припарковавшись у моего дома. – Пожалуйста, не наделай глупостей, – дождавшись от меня кивка, она продолжила: – Помни, что у нас остались незаконченные дела. И в любом случае, я присмотрю за тобой, – добавила подруга, когда я открыла дверь машины и поставила одну ногу на асфальт.
Способность думать и говорить пока не вернулась, и я ушла домой, не оборачиваясь. Зайдя в квартиру, раздевшись и приняв душ, легла на диван и свернулась клубком, не ощущая внутри ничего, кроме разверзшейся черной бездны.
Не знаю, сколько времени провела в сером «ничто», но вырвал меня из этого состояния звонок в дверь. С трудом разлепив веки, я поняла, что сейчас ночь. Трезвон сменился на стук и вибрацию смартфона. И кого нелегкая принесла? Я сползла с дивана и на негнущихся ногах направилась к двери. Видеть никого не хотелось, но соседей жаль. Они не виноваты, что моя жизнь стремительно катилась в пропасть.
Я открыла дверь, не посмотрев в глазок. Зря. Первой порог перешагнула Ирма, за ней Хельда.
– Какого чёрта вас сюда принесло? – устало спросила я. Сил ненавидеть или хотя бы просто злиться не нашлось. Наверное, так и не отошла от шока.
– Не слишком вежливо ты встречаешь гостей, – хмыкнула та, что заняла тело Ольги. Её глаза теперь были карими, а волосы почти черными, но тон и манера говорить не изменились. – Да, моя истинная внешность лучше, – она поморщилась, – но выбирать не приходится.
– Что вам надо? – снова спросила я и снова почувствовала только пустоту в груди.
Я смертельно устала и хотела снова лечь, а не устраивать разборки с той, кто меня предала, и той, кто убила Алекса.
– Полина, нам надо серьёзно поговорить, – сказала Ирма, опередив новую подругу.
– Мне не о чем с вами разговаривать. – Я старалась отвечать твердо и держаться с достоинством. – Мне не интересны мотивы, по которым ты предала нас, – бывшая наставница дернулась, как от пощечины. Пусть. В душе не осталось места для прощения и сожалений. – Вы мои враги, и договариваться с вами я ни о чем не стану.
– И не надо, – сказала Хельда-Ольга и схватила меня за руку.
Никогда ещё не видела, чтобы круг стихий создавали так стремительно. Моё сердце, казалось, не успело сделать и двух ударов, как мы вдвоем оказались в центре круга, отгороженные от всего мира силой стихий. Я не сопротивлялась. Не потому, что боялась или не хотела бороться, а потому, что из глубины души пришло знание: ничего у неё не получится. Чего бы ни пыталась сейчас добиться Хельда, она обречена на провал.
Ведунья несколько минут произносила незнакомые отрывистые слова, но ничего не происходило. С каждым мгновением новое лицо Хельды становилось всё мрачнее, а на моих губах появилась кривая улыбка, наверное, больше напоминающая оскал. В конце концов, она замолчала, помянула несколько зубодробительных имён, бездну, тварей мрака и закрыла круг.
Я выдернула ладонь из захвата и скрестила руки на груди. Хельда отошла на несколько шагов и отзеркалила мою позу.
– Я говорила тебе не трогать Алекса. – Ирма покачала головой. – Сила её Духа была завязана на любовь. Объект любви мёртв, и сила развеяна. Теперь тебе придётся ждать, пока Полина влюбится в кого-то снова, – значит, Хельда хотела забрать у меня способность управлять Духом. Что ж, спасибо за информацию, бывшая наставница.
– Скорее небо рухнет на землю, – буркнула я, точно зная, что никогда не смогу полюбить кого-то другого.