Междумирье
Шрифт:
Я кивнула, принимая этот вариант. Жак набрал на голофоне какую-то комбинацию и перед нами развернулся экран. Алекса я узнала моментально. Судя по тихому всхлипу, Полина его тоже узнала.
При виде живого и невредимого брата мне даже дышать стало легче. Он шел по тихой улице, одетый в пыльный комбинезон грязно-серого цвета. На голове кепка, скрывающая пол-лица. Но я узнала брата. Рядом с Алексом шли ещё трое молодых людей в таких же комбинезонах. С одним из них брат о чем-то разговаривал.
– Я сделал так, чтобы его определили на строительные работы. Там проще всего затеряться, –
Компания вместе с Алексом тем временем подходила к одноэтажным деревянным баракам, похожим на те, где останавливались мы с Элом и Дарреном.
– Условия, конечно, так себе, но жизнь дороже, – снова заговорил Жак.
– Не поспоришь.
– Я постараюсь сделать так, чтобы к Хранителям вы попали вместе.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
– Уж пусть постарается как следует, – прошептала Полина, напомнив о своем невидимом присутствии.
Когда Алекс скрылся за дверью домика-барака, Жак свернул изображение и отключил голофон. Снял его с запястья и положил на стол.
– Хочешь искупаться перед сном? – спросил он, разбивая тягучую тишину, повисшую между нами.
– Да, хочу, – ответила я. Лучше что-то делать, чем думать о рассказе Жака.
– Я пойду, Линда, – сказала Полина. – Завтра тебя навещу.
Я едва заметно кивнула, поднялась и направилась к бассейну, не оглядываясь. У края скинула рубашку и шорты, оставшись в тонкой майке и трусиках, и нырнула в воду, позволяя телу освежиться, а мыслям хотя бы на несколько мгновений покинуть голову. Когда я вынырнула у противоположного борта бассейна, Жак уже был в воде. Полностью обнаженный и возбужденный. Я росла без родителей, но со взрослым братом. Поэтому кое-что знала о мужской физиологии. Но даже несмотря на это знание кровь моментально прилила к щекам.
– Линда-а-а, – заблудившись в собственных мыслях, я пропустила приближение Жака. – Когда ты так на меня смотришь, это заводит ещё больше.
Он прижался ко мне большим горячим торсом, упираясь в живот явным свидетельством возбуждения, и провел языком от мочки правого уха до ключицы, посылая по телу волну дрожи. Я прикусила губу, чтобы не застонать и не выгнуться навстречу. Не знаю почему, но в этот момент я отчаянно не хотела идти на поводу у тела.
– Пожалуйста, – прошептал он, прикусывая мочку уха и снова перемещая горячие губы на мою шею, – пожалуйста, расслабься. Отпусти себя. Позволь доставить тебе удовольствие, – с каждым новым словом Жака что-то глубоко внутри меня медленно таяло. – Я не зайду дальше, чем ты позволишь, – от этих слов и жадного прикосновения его рта к давно потвердевшему соску я вздрогнула всем телом и не смогла сдержать стона.
Жак прав. Падай оно всё в бездну! Ведь завтра для нас может и не наступить. Словно почувствовав смену настроения, он одним резким движением стянул мою майку и забросил её за борт бассейна. Со стоном умирающего от жажды в пустыне Жак принялся ласкать то один мой сосок, то другой, втягивая в рот вершинку и слегка царапая её зубами. При этом он не забывал сжимать и массировать вмиг отяжелевшую грудь, заставляя меня прогибаться в пояснице и бесстыдно тереться о его твердый подрагивающий член.
Океан! Я ведь не ханжа и не старая дева! Многие из моих знакомых давно погрузились в интимную сторону отношений между мужчиной и женщиной и без стыда рассказывали об этом. Но я даже в самых смелых мечтах не могла представить, что буду трястись и с ума сходить от желания к мужчине, которого до сих пор считала опасным. Которого и сейчас, после всех взаимных откровений, едва знала. Которого и боялась, и хотела одинаково остро.
– Да, вот так, моя хорошая, – прохрипел Жак, поглаживая сквозь ткань трусиков пульсирующий бугорок.
Он рванул тонкую ткань, оставляя меня полностью обнаженной, и от этого даже без прикосновений по телу снова прошла волна дрожи.
Жак резко развернул меня, прижимая спиной к груди, одной рукой массируя грудь, а второй поглаживая складочки. Через несколько рваных вдохов его пальцы погрузились внутрь, снова даря это блаженное ощущение наполненности. Хватило всего пары движений и одного резкого нажатия, чтобы я снова разлетелась осколками по всей Земле Островов. Если бы Жак не держал меня, наверное, ушла бы под воду и вряд ли выплыла.
– Ты такая отзывчивая, чувственная, – вечность спустя прохрипел он. – Ты сводишь меня с ума.
Жак подхватил меня под бедра и усадил на край бассейна. Слегка надавил на грудь, заставляя лечь на нагретые за день каменные плиты. Сам он устроился между разведенных бедер, и окинул мою фигуру жадным темным взглядом. Первым порывом было прикрыть грудь и сдвинуть ноги, но горящие нескрываемым желанием серые глаза пригвоздили к месту. Я вдруг ощутила себя красивой. Настолько красивой и особенной, что такой сильный и взрослый мужчина не мог отвести взгляда от моего тела, распростертого перед ним. Жак стиснул мои бедра и поцеловал пупок. Потом резко спустился вниз.
– Что ты делаешь? – я дернулась и попыталась отстраниться.
– Чщ-щ-щ, – прошипел Жак. – Хочу целовать тебя везде и дарить так много удовольствия, сколько ты сможешь принять.
Он провел языком по складочкам и облизал чувствительный бугорок, заставив меня со стоном выгнуться и вцепиться в короткие светлые пряди. Это оказалось гораздо ярче и волнительнее, чем действия пальцев Жака. Я извивалась и стонала, полностью потерявшись в чувственном удовольствии. Каждую секунду готова была снова разлететься на части... но так и не получала желаемого взрыва. Жак словно хотел довести меня до полного изнеможения все более откровенными ласками. Его язык исступленно ласкал мои складочки, погружался внутрь, дразнил прикосновениями на грани, но не позволял соскользнуть за неё.
– Пожалуйста, я так больше не могу, – простонала я, на миг вырываясь из чувственного дурмана. – Пожалуйста.
– О чем ты просишь, свет мой? – спросил Жак.
– Хочу... тебя... во мне... – Океан! Неужели я это сказала?!
– Всё, что пожелаешь, любовь моя, всё, что пожелаешь, – прошептал он, подхватывая меня на руки и унося куда-то.
Меньше чем через минуту мы оказались на пороге его спальни. Жак ногой толкнул дверь, одной рукой сдернул с кровати покрывало и бережно уложил меня на гладкую прохладную простынь, нависая надо мной, но удерживая вес на вытянутых руках