Межгалактическая империя
Шрифт:
— Простите, а подобные вопросы входят в вашу компетенцию?
Женщина несколько раз моргнула, на лице у нее на мгновение промелькнуло озадаченное выражение, и следом щеки прикрыла прежняя невозмутимая маска.
— Говоря откровенно, я сама не уверена, что этот вопрос полностью находится в моем ведении. У меня столько дел, что порой приходится переступать за грань. Однако в любом случае, поверьте, ваше дело будет улажено с соблюдением всех необходимых формальностей. Позвольте представиться — я являюсь помощником инспектора, отвечающего за иммиграционные потоки. Однако я реквизирую ваш корабль в качестве исполнительного директора транспортного
Спартак на мгновение открыл рот, но, услышав выкрик брата, промолчал.
— У нас здесь дела! — настаивал Викс. — Если бы мы знали, какой нас ждет прием, мы бы запаслись соответствующими бумагами!..
— К Великой Тьме, в самую ее гущу ваши дела! — заявила женщина. — Я нашла решение небольшой проблемы, которая давно висит на мне. Неужели вы думаете, что я приму ваши возражения? Это всего лишь одно малюсенькое дельце среди тысяч ему подобных, и ни на какой компромисс я не пойду.
— Нет, вы послушайте меня! — не выдержал Викс и попытался вскочить с кресла. Спартак едва успел удержать его. Тогда тот начал выкрикивать с места: — Прежде всего, это мой корабль. Мой, понятно вам? Я никому не собираюсь передавать его. Далее, то, чем мне предстоит здесь заняться, касается не только меня, но и моей родной планеты. Меня ничто не остановит… И третье…
— Ну, третье должно касаться вашего заявления, что вы не являетесь гражданином империи, — с недоброй улыбкой сказала чиновница. — Нет, — она неожиданно повысила голос, — все вы граждане империи! Все, кто родился на ее просторах, на любой планете, которая когда-то входила в ее состав… Наверняка правитель вашего Эсконела получил свой титул от Аргуса, статус его флота был утвержден государственным актом.
— Он давным-давно погиб, а нынче на Эсконеле заправляет узурпатор. Он привел свой флот с неизвестной планеты Бринза, упоминания о которой нет даже в имперских анналах.
— Мне об этом ничего не известно, — пожала плечами женщина. — Неужели вы полагаете, что у меня есть время следить за событиями, происходящими на какой-то далекой планете? Так что примиритесь с тем, что я сказала, и слушайте дальше.
У нас появилась гражданка, которая, очевидно, умеет читать мысли. Вероятно, мутантка. Мы могли бы закрыть глаза на эту проблему и предоставить толпе побить ее камнями — такие прецеденты уже были, однако подобный выход из положения противоречит нескольким параграфам законодательства о гражданских правах, поэтому мы вынуждены придерживаться духа и буквы закона. В прежних правилах устанавливается, что люди с подобными отклонениями подлежат высылке за Приграничную полосу, где власти обязаны поселить ее на какой-нибудь обитаемой планете.
В прежние времена это было проще простого. Подобных отщепенцев сажали на рейсовый лайнер, давали сопровождающих, чтобы уберечь их от справедливого гнева честных граждан, и отправляли восвояси. Теперь же, по моей информации, не существует ни одной регулярной линии. Нет даже коммерческих рейсов в ту сторону. Всякая координация между различными службами пошла к черту, расписание не действует, в имперском пространстве орудуют пираты. Всякий раз, когда приходится отправлять груз, его должен сопровождать вооруженный конвой. Как жить и трудиться дальше?!
Вот вы и отвезете ее. Не знаю, из какого дьявольского подвала появилась эта
Викс опять попытался вскочить с кресла.
— Вы не имеете права! Это — сущий произвол!..
— Сохраняйте спокойствие. Вы все-таки с дамой разговариваете! Я могу послать вас куда угодно, хоть на другую сторону Великой Тьмы. Как насчет встречи с пиратами в тех краях? Привыкли пользоваться защитой империи! Хватит!.. Пора отдавать долги!
Спартак опять успел ухватить Викса. Он сам, правда, кипел от ярости, однако давняя привычка помогла удержать себя в руках.
— И все-таки мне бы хотелось узнать, на основании какого распоряжения вы решили реквизировать корабль? — поинтересовался он.
— Вам нужны основания? — деланно вскинула брови чиновница. — Вы их получите. Только учтите, что весь перечень законодательных актов и ведомственных распоряжений занимает два полных кристалла и еще около семи десяти томов. Повторяю еще раз, меня не интересует, чем вы собираетесь заниматься на нашей планете. Ваши жалобы меня тоже не волнуют. Меня заботит вставшая передо мной проблема, и я решу ее.
Она нажала на кнопку, встроенную в подлокотник. Сзади отошли в сторону раздвижные двери.
— И не рассчитывайте, что вам удастся провести меня — например, выбросить телепатку в открытый космос, когда выйдете из сферы нашей юрисдикции, или попытаться тайком вернуть ее сюда. Когда выполните задание, добро пожаловать на Декладор.
В кабинет вошли дюжие охранники, встали за спинками кресел.
— Есть еще одно условие, — сказала чиновница. — С этого момента вы должны отдать все силы возложенному на вас заданию. Никаких посторонних контактов, никакого секса, никаких развлечений. Ясно?
IX
Бюрократическая машина на Декладоре работала безупречно. Стоило поступить распоряжению, и все колесики тут же завертелись слаженно и неутомимо. Здесь не было ничего личного, ничего индивидуального — к исполнению приступали так же, как и к ремонту бездушного механизма. На планете были собраны профессионалы высокой пробы, и все попытки Спартака, имевшего представление о том воздействии, которому их собирались подвергнуть, и пытавшегося поставить защитный барьер в сознании и организме, — оказались напрасными. Сначала их накачали какой-то дрянью, затем, уже во время сеанса гипноза, принялись вкалывать массу психотропных инъекций. При этом интенсивность словесной психотерапии не ослабевала.
Очнувшись, Спартак обнаружил, что потерял память. Не полностью, конечно. Он вполне сознавал, кем является, был уверен, что у него было детство, он где-то учился, с какой-то целью прибыл на Декладор, однако все это едва пробивалось сквозь густую пелену спутанных представлений. На переднем же плане ясно ощущалось неодолимое влечение выполнить приказ — в нужный момент отправиться на Найлок и сдать там под расписку некую особу, посмевшую преступить закон о воспроизведении полноценного потомства. Даже попытка усомниться в необходимости выполнения этого распоряжения отдавалась в мозгу такой тупой, невыносимой болью, что Спартак сам, по собственной воле, избегал затрагивать подобные вопросы. Тем более решительно гнал от себя всякие возражения.