Мезозой. Дилогия
Шрифт:
— Х-х-хорошо, мистер Фэнлоу.
— И еще, — Фэнлоу чуть помедлил, формулируя фразу и, наконец, изрек, делая паузы между словами — для лучшего усвоения, так сказать. — Новые потери недопустимы. Еще один труп с нашей стороны, и мы с вами все вместе ответим по всей строгости американского закона.
— Американского? — не понял Элвин. Густые темные брови поползли вверх. — Но почему американского?
Фэнлоу устало вздохнул. Сил на раздражение уже не оставалось. Тщательно чеканя слова, он громко и внятно произнес.
— Потому что другого закона в мире больше нет. Так понятно?
— Вполне, — угрюмо кивнул Элвин.
— Вот и славно. Доброй ночи.
— И вам, — подобострастно кивая, Вит поспешил увести ассистентку прочь из кабинета. Следом, не оборачиваясь и чуть сутулясь, вышли и бойцы.
На часах было полпервого. Фэнлоу открыл нижний ящик, запустил руку в беспорядочный ворох бумаг — ящик служил свалкой для ставших ненужными документов — и вынул пачку дешевых сигарет. Он давным-давно бросил курить, но, как это часто случается, психологическая зависимость никуда не делась. Мысленно Фэнлоу неоднократно выкуривал сигаретку-другую, когда отдыхал или, напротив, занимался интенсивным умственным трудом.
Он поступал следующим образом — извлекал сигарету из пачки и, прикрыв глаза, нюхал ее с минуту, глотая подступающую горькую слюну. Дешевые пахли резче, и от аромата того дерьма, что пихают в сигареты вместо табака, приятно сводило скулы. Это ощущение знакомо каждому никотиновому наркоману.
Нанюхавшись вдоволь, Фэнлоу быстро убирал сигарету назад и одним движением зашвыривал пачку поглубже в ящик, после чего закидывал голову на спинку кресла и представлял, как курит. Так живо представлял, что средний и указательный пальцы правой руки так и ощущали меж собой воображаемый гладенький фильтр.
Фэнлоу выдохнул, представив, что изо рта выходит серый дым. Самовнушение действовало безотказно, он давно довел эту технику до совершенства. По крайней мере, голова освобождалась от панического желания закурить. До следующего стресса или момента расслабления.
Итак, прибудет один из заместителей министра обороны Соединенных Штатов, посмотреть, что здесь и как, убедиться, что Гроско не строят здесь военную базу, плацдарм для неповиновения и бунта.
Шейх, крупнейший инвестор проекта, изволит пострелять. Ему уже пообещали барионикса, теперь поздно менять планы. А исполнительный директор Гроско, старина Ларри… С этим проблем не будет, они с Фэнлоу знакомы с детсада, так что разберутся.
Существует две угрозы визиту этих трех больших парней. Первая — Елисеев, сбежавший во тьму ночную. Вторая — невидимый хрен с горы, происхождение и личность которого неизвестны. Фэнлоу допускал, что он мог работать с русским в паре, но в то же время запросто мог являться самостоятельным игроком. Врагов у Гроско хватало…
Досье Елисеева лежало в бумажном виде на столе. Ничего интересного. Ну, чуть не проломил башку сыночку местного дорожного департамента. Ну, сбежал, и что? Максимум, что могло бы ждать Елисеева сейчас — при худшем сценарии — полгода тюрьмы. Если бы не убегал, дали бы пару месяцев общественных работ. Но у него, видать, стиль такой, бегать. И чуйка хорошая. И тогда слинял, и сейчас тоже, хоть и — в этом Фэнлоу не сомневался — с чьей-то подсказки, но все равно побег себе организовал великолепно. Да еще и убил лучшего специалиста охраны, опытного человека,
По приказу Фэнлоу Расим прицепил к костюму Елисеева и переданные Гудриджем датчики, и махонький маячок, невооруженным глазом почти невидимый. А вот спутники с этим маячком постоянно на связи.
Фэнлоу открыл карту и без труда обнаружил Кирилла в семнадцати милях от Гросвилля. История перемещений показывала, что он на одном месте уже больше часа. Либо скинул маячок, либо интеллект у него не так уж развит, как того опасался куратор городка. В любом случае, ждать утра необязательно. Пущай дроны посмотрят, человек там или затерявшаяся во мху блестяшка.
— Гудридж, это Фэнлоу.
— Сэр, я получил такое… — от возбуждения у обыкновенно невозмутимого Гудриджа слова вставали комом в горле, сбивая дыхание. — Такое… Это что-то с чем-то…
— Понял, это хорошо, — Фэнлоу не сдержал улыбки — ну, хоть что-то получилось. — Я как раз приказал убрать Елисеева, он представляет опасность.
Гудридж как-то странно то ли ойкнул, то ли булькнул — не ждал, видать, что шеф предпримет такие меры.
— Что-то не так, доктор? — Фэнлоу запоздало одернул себя — он не привык подвергать свои решения сомнениям, тем более со стороны посторонних. Но Гудридж умен, и к нему, пожалуй, стоит прислушаться.
— Ну-у… Я бы предпочел получить его живым, сэр. Даю голову на отсечение — мы из него многое теперь сможем выдавить. У него больше не получится водить меня за нос и закрываться — я раскусил его секрет.
— Я вас услышал, доктор. Попытаемся взять живым. Доброй ночи.
— Это, безусловно, самая добрая ночь в моей карьере, хоть и бессонная, как и, наверное, следующая, — протараторил обычно степенный Гудридж. — Да, и Вам того же.
Подумав с минуту-другую, Фэнлоу принял решение. Он набрал на КПК номер Элвина, на которого автоматически легли обязанности погибшего Расима, и отдал приказ:
— Заряжайте дроны сетью и берите его. Судя по данным карты, наш беглец прилег вздремнуть. Да поспешите.
— Есть.
— И еще, Элвин.
— Да?
— Доктор Гудридж очень просил меня, чтобы мы все-таки доставили Елисеева живьем. У него есть важная информация, хотелось бы всю ее из него вытянуть. Но если он будет упрямиться — выполняй первый приказ. Невидимки это не касается. Он во что бы то ни стало нужен нам живым.
— Хорошо, сэр. Я понял.
— Рад это слышать. Удачи!
Уже вставая из-за стола, Фэнлоу с тоской посмотрел на нижний ящик. Может, хоть сейчас можно покурить по-настоящему? Нет, нельзя. Вот поймают Елисеева, притащат и бросят в беспощадные лапы Гудриджа — тогда будет можно. А пока — ни-ни. И Фэнлоу поплелся уставшей походкой в свою комнату, расположенную этажом выше. Ему очень хотелось спать.
17
Отца в который уже раз пригласили в Гданьский зоопарк. Ехать недалеко и весело, Кириллу такие поездки нравились, и Георгий почти всегда брал его с собой. Тем более, сегодня пятница, можно пропустить школу и два урока истории, где пани Рендзиньска снова будет с мученической физиономией рассказывать о мытарствах своего народа, незаслуженно обиженного и вообще недооцененного жестоким миром. Только в Крулевском воеводстве история преподавалась с первого класса. Наверное, чтобы крулевские дети стали самыми умными.