Мезозой. Дилогия
Шрифт:
— А куда с собой?
— Потом это обсудим, хорошо? Здесь дорога не очень, мне бы не хотелось разрываться на два фронта.
Кирилл перевел взгляд вперед и убедился, что девушка права. Они ушли с наезженного охранниками маршрута и теперь неслись вперед по ухабистой равнине, маневрируя между пугающе глубокими и широкими ямами и неприлично высокими кочками.
Тайяцератопс шумно выдохнул, с каким-то капризным нетерпением, а потом принялся меланхолично мотать рогатой головой то влево, то вправо, грозя попортить обивку как на заднем сиденье, так и на спинке кресла Кирилла.
— Он голодный, — объяснила Марья. — Не
— Скольких людей вы там погубили? — спросил вдруг Кирилл. Марье такая постановка вопроса не понравилась. Она свела брови и сжала губы, помедлив с ответом, а потом, наконец, произнесла, взвешивая каждое слово:
— Столько, сколько нужно, чтобы они прекратили мнить себя богами. Вот-вот начнется массовая эвакуация, пассажирское судно уже на подходе с новой партией рабочих. Полетит назад переполненное, ничего не сделаешь. Да и если сегодня все пройдет гладко, мы освободим для нашего пролетариата еще одну посудину. Будь уверен, она ничуть не меньше той, на которой прилетели мы. Богатеи летают только на таких.
Кирилл перегнулся назад и погладил Яшку по шершавой голове. Животное не реагировало на прикосновения человека и продолжало водить головой туда и обратно, на зависть любому маятнику выдерживая монотонный ритм.
На удивление, кожа ящера была теплой. Или, как минимум, не холодной. Да и не походил он ни капельки на ящериц или черепах. Глаза тайяцератопса были совсем другими — подвижными, живыми, скорее как у млекопитающих. И глупыми.
Из любопытства Кирилл осторожно ухватился за гладкий, точно отполированный рог динозавра и попытался остановить его движение. Это получилось с трудом, сила в шее чешуйчатого теленка таилась недюжинная, это он только кажется безобидным боченком на коротких лапах.
В подтверждение этому Яшка рассвирепел. Ему совсем не понравилось, что кто-то взялся ему помешать. Тайяцератопс мотнул головой вниз, вырвал рог из руки Кирилла и попытался цапнуть руку человека своим внушительных размеров клювом. Кирилл едва успел поднять запястье, иначе оно целиком бы оказалось в пасти ящера.
Тайяцератопс истрактовал это как свою победу и безоговорочную капитуляцию приставучего млекопитающего. Грозно набычившись, он резко поднял голову вверх, как бы подбрасывая рогами невидимого противника, и гулко загудел, замычал, совсем как бычок.
Марья залилась своим звонким колоколистым смехом, а потом к ней присоединился и Кирилл.
— Да он боец! — признал он, отсмеявшись.
— Еще какой, — согласилась Марья. — Бери пример!
— Жаль только, что он таким вот недодинозавром и останется, — с грустью произнес Кирилл.
— Это еще почему?
— Ну, Вит сказал, что…
— Он солгал. Никто Яшку никакой генной инженерией не истязал. До этого было несколько модифицированных животных, но этот — нормальный ящер. Вымахает до такой скотины, рядом с которой бельгийская корова покажется хомячком. Просто Вит знал, что все скоро закончится, и обвел Фэнлоу и его коллег вокруг пальца. Там ведь, по сути, кроме Вита да Ларисы никто ничего в динозаврах не понимал. Орнитолог Вальцман мог бы раскусить подвох, но ему было некогда — он то возился с археоптериксами и рамфоринхами, то изучал предков ихтиорнисов, то баловался с какими-то листочками, обнаруженными палеоботаниками. Высушишь такой, измельчишь — и вуаля, дурь похлеще любой конопли будет.
Некоторое время они ехали в молчании. Даже Яшка угомонился и смирился с тем, что набить и без того круглое пузо в ближайшие часы не выйдет, и, наконец, уснул. Глубокое сопящее дыхание тайяцератопса умиротворяло. И как только такие шумные животные умудряются спокойно дрыхнуть по ночам? Неужто по лесам и равнинам Номнеса не рыщут кровожадные хищники, ищущие как раз таких вот лежебок? Но, например, дракопельта вполне успешно хоронилась в лесах, будучи защищенной куда хуже Яшки.
Кирилл и сам начал проваливаться в сон. Досадуя из-за беспомощности перед истощением организма, он ничего не мог поделать. Зыбкая грань сна и яви была почти пройдена, когда машина остановилась — так же резко, как начала набирать ход полчаса назад. Инерция швырнула Кирилла вперед, ремень впился в грудь и остановил движение.
— Не спать, — Марья потрясла Кирилла за плечо. — Наш выход!
38
Они заглушили моторы и вышли навстречу прохладе. Наверное, еще два месяца назад эта прохлада показалась бы Кириллу настоящим пеклом, после балтийского-то ноября, но сейчас она даже заставляла поежиться. Нетвердыми шагами он ступал за Марьей, надеясь, что ноги не подогнутся слишком сильно. Подбежала Юля, перекинула его руку себе за спину и помогла идти.
Вокруг стояла природная тишина, нарушаемая только далекими мелодичными трелями, навевающие воспоминания о весенних песнопениях птиц.
— Сципиониксы воркуют, — со знанием дела произнес Вит, посмотрел на Кирилла и поинтересовался. — Ты как, готов?
— Нет, — просто ответил тот. — С ног валюсь.
— Уже иду, иду, — сварливо ответила Марья.
Покопавшись в багажнике вездехода, она вернулась с полным шприцом какой-то мутной жидкости. Определить цвет мешало отсутствие солнца, но отражающие сияние дневного светила спутники ясно показывали, что шприц заполнен под завязку.
— Локоток оголим, молодой человек, — Марья еще раз подняла шприц с загадочно блеснувшей в свете Гектора иглой, лишний раз проверяя, нельзя ли было влить в него побольше стимулятора, или что у нее там за бурда.
— Позволь мне, — вмешалась Юля. — Я врач, все-таки.
— А может, лучше я? — Марья попыталась вежливо отказаться, но не тут-то было. — У меня тоже есть кое-какой опыт…
— Дай сюда, — железным тоном велела Юля и чуть не вырвала шприц из руки литовки, благо та в последний момент разжала хватку.
Кирилл попытался закатать рукав, однако это не представлялось возможным.
— Может, через костюм? — взмолился он.
— Нет, игла должна войти как надо, — отрезала Юля. Ее решимость придала Кириллу сил, и, вычерпывая их жалкие остатки, он выполнил просьбу. Пришлось снимать водолазку костюма целиком, оголяя торс до пояса.
— Точно в вену, — пробормотала Юля.
Легкий ветерок прошелся по коже спины, взобрался вверх по шее и взъерошил волосы на затылке. Кирилл блаженно прикрыл глаза и вытянул руку вперед. Остальные окружили его и Юлю, наблюдая за девушкой, будто та забивает шар в решающей партии игры в бильярд.
Возлюбленная Кирилла проделала свою работу четко и без суеты, со знанием дела, и лишь опустошив и вынув шприц догадалась задать простой и, в общем-то, очевидный вопрос.
— А мы что ему вкололи?