Мгновения длиною в жизнь
Шрифт:
Женщина недоуменно пожала плечами:
– Я действительно не знаю, чем помочь, никакого особого секрета нет.
– Может, все дело в ямочках на щеках, называющихся поцелуем Афродиты? – вспомнив рассказ соседа, подсказал Егор. – Верно, говорят: если Боги кого-то хотят отметить, они даруют бессмертие… А пока, примите в знак восхищения, – и протянул букет. – Можно на прощанье один вопрос, какой судьбой вас в эти края занесло?
– Мы здесь с мужем уже лет пять живем, – пояснила женщина. – Спасибо за чудесный букет, не перевелись еще рыцари на белом свете. Но мне и вправду пора, – улыбнувшись, она зашагала по дорожке к дому, видневшемуся из-за
Сразу забыв все свои болезни и домашние неурядицы, Егор с восхищением провожал взглядом ее стройную не по годам фигуру. Ему снова захотелось жить.
Суд Париса
Небольшой городок, в котором прошло детство Алика, располагался возле Оки и состоял из двух пересекающихся улиц, насквозь пропитанных сонным духом провинциального бытия. Правда Ока где-то впадала в Волгу, а та в свою очередь, в Каспийское море, но для большинства местных жителей это было за гранью понимания. Естественную человеческую тягу к путешествиям они обычно удовлетворяли, периодически навещая столицу, находившуюся в часе езды на электричке.
Интерес к другим странам в Алике разбудила соседка родом из Испании, из города на берегу Атлантики Сан-Себастьяна. Она же играючи приобщила его к испанскому языку, который до выхода на пенсию преподавала в местной школе.
Развал страны в середине 90-х и появившиеся в большом количестве зарубежные фильмы лишь укрепили его желание попутешествовать по миру. Алик окончил с золотой медалью школу, без труда поступил на географический факультет университета в Москве, окончил его и остался при кафедре. С годами из неуклюжего долговязого подростка, не знающего, куда деть вечно болтавшиеся руки и никуда не помещавшиеся ноги, он превратился в интересного статного юношу, на которого заглядывались девицы. Но Алик никогда не шел дальше недолгих связей, справедливо полагая, что прочные привязанности в будущих поездках будут только мешать. Казалось, еще чуть-чуть, и случится какая-нибудь дальняя командировка за рубеж.
Но миновал год, за ним второй и третий, незаметно его стала тяготить кафедральная рутина, а случай все не подворачивался…
Первый осенний день напоминал радушного хозяина, пригласившего августовское солнце еще погостить в городе. Собравшиеся на университетской площади студенты в ожидании звонка грелись в его лучах и не спешили расходиться по аудиториям. Симпатичную девицу Алик заметил не сразу. Он настойчиво пробирался сквозь толпу, стремясь до звонка успеть на кафедру, и был буквально остановлен ее нетерпеливо ищущим взглядом. Выделяясь среди подруг редко встречающейся девичьей непорочной красотой, она чем-то неуловимо напоминала американскую актрису Грейс Келли, ставшую потом принцессой Монако. Очарованный после недавно увиденного фильма “Могамбо“ Алик замер, как вкопанный. Убедившись, что цель достигнута, девица делано равнодушно отвернулась, но Алик уже положил на нее глаз. Зазвенел приглашающий в аудитории звонок, толпа студентов пришла в движение, и Алик, позабыв, что его ждут, отправился вслед за очаровательной незнакомкой.
Небольшая уютная аудитория на третьем этаже вмещала человек пятьдесят. Пробравшись на верхотуру, Алик выпрямился во весь рост, чтоб среди частокола преимущественно девичьих профилей отыскать нужную ему особу. И тут в аудиторию вошла преподавательница, которую ему меньше всего хотелась сейчас видеть. Это была его непосредственная начальница на кафедре Людмила Георгиевна. Похолодев от ужаса,
“Интересно, успела она меня заметить?“ – подумал он, осторожно поднимая голову, чтоб наблюдать за происходящим.
Людмила Георгиевна была не просто его начальницей. Еще весной их связывали тщательно скрываемые на кафедре романтические отношения, которые неожиданно без объяснения причин прервались после ухода в отпуск. И теперь предстояло выяснение, получил ли он окончательную отставку.
Между тем Людмила Георгиевна, как ни в чем не бывало, начала лекцию.
– Наше государство в новом, XXI веке всеми силами старается укреплять правопорядок, утверждая верховенство закона над телефонным и прочими сословными правами. Это возможно лишь при условии, что судопроизводство является полностью независимым. Однако само понятие независимости права в каждую эпоху трактовалось по-своему. Чтобы это проанализировать, для начала перечислите виды судов, которые изобрело человечество, – предложила она.
– Суд присяжных, офицерский суд чести, третейский суд, – послышались голоса с мест, – суд царя Соломона, Божий суд…
– Еще…
– Наш советский – самый гуманный суд в мире, – пошутил кто-то из студентов.
– Я бы добавила суд святой инквизиции, – Алик повернулся в сторону говорившей и узнал
девицу, из-за которой оказался в аудитории.
– Спасибо, – стремительно повернувшись, Людмила Георгиевна неожиданно посмотрела
поверх голов на верхотуру, и Алик понял, что его присутствие давно замечено.
“Нужно сейчас же вклиниться в дискуссию, иначе, объяснить потом свое появление в этой
аудитории будет крайне сложно“, – мелькнула спасительная мыслишка.
– Вы забыли древнегреческий суд Париса, – привстав, напомнил он.
– Совершенно верно, именно на обстоятельство, что, каким бы независимым не был суд,
судит человек, руководствуясь законом, я и хотела обратить ваше внимание,
– лучезарно улыбнувшись, Людмила Георгиевна достала из сумки книгу и, полистав, отыскала нужное место. – Если помните, в древней Элладе жена громовержца Зевса Гера, богиня мудрости и победы Афина и рожденная из морской пены Афродита поспорили, кто из них прекраснее. В качестве судьи они выбрали самого красивого юношу, выросшего в горах, пастуха Париса, который должен был вручить яблоко победительнице.
Но Парис так смутился, что не смог самостоятельно разрешить этот спор. Тогда каждая из богинь стала убеждать юношу отдать яблоко ей. За это Гера обещала ему власть, Афина – военную славу, а Афродита – самую красивую из женщин – Елену, бывшую к тому времени женой одного из правителей Спарты Менелая. Услыхав обещание Афродиты, Парис отдал яблоко ей, тем самым признав ее прекраснейшей из богинь. А Гера и Афина возненавидели Париса и решили погубить Трою, куда он бежал вместе с Еленой… Так что, все определялось вкусовыми пристрастиями Париса. Будь он постарше, история могла бы пойти по-другому пути, – подытожила Людмила Георгиевна, захлопывая книгу.
– А кто такой был, этот самый Парис? – небрежно поинтересовался Алик.
– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила Людмила Георгиевна.
– Ну, по национальности и социальному статуту, – пояснил Алик, чувствуя, что взгляды всех девиц, в том числе той, ради которой он оказался здесь, обращены на него. – Согласитесь, такую важную миссию не могли доверить рядовому пастуху.
Конец ознакомительного фрагмента.