МИ 7. Бой со смертью

Мертвые игры 7

Книга седьмая: Бой со смертью

Глава первая: Выбор

Лорд Гаэр-аш и парни вернулись поздно. Ректор просто заглянул узнать, как я, Норт пришел около полуночи, лег рядом поверх одеяла и просто обнял, очень осторожно, видимо стараясь не разбудить. Я все равно не спала.

Повернувшись, прикоснулась к его лицу, провела по щеке, с проступившей щетиной, коснулась волос.

– Разбудил? Прости, - едва выдохнул он.

И больше не сказал ни

– А где Эдвин?
– спросила, продолжая осторожно гладить, пропуская между пальцев черные заметно отросшие пряди.

– Остался у своих, в клане, - Норт говорил с трудом.

Потянувшись, обняла сильнее, прижав его голову к своей груди и продолжая медленно гладить по волосам, Дастел сжал в объятиях почти болезненно, тут же отпустил, но не отодвинулся, и продолжал обнимать, так, словно я была единственным островком тепла в ледяном океане реальности. А я думала о жестокости. Мысли были практически кощунственными, все же сложно назвать жестокими матерей погибших адептов из Академии магических искусств, но в то же время – они были магами, они точно знали, что к тому моменту, когда Норт и Эдвину атаковали их сыновей… сыновей там уже не было. Они были уже практически мертвы тогда. И все же… свое горе и боль матери обрушили на тех, кто занес клинок. И мне безумно, до слез, до крика жаль матерей, и мне жалко погибших ребят, но я вижу насколько трудно Норту, которому досталась вся тяжесть вины, и мне не до конца понятно за что. Мне в принципе не понятно за что.

– Оставайся у меня, - попросила практически.

Норт хотел было возразить, но я просто напомнила:

– Эдвин остался у своих, он не один сейчас, вот и ты просто останься со мной, пожалуйста.

Приподнявшись на локте, Дастел взглянул на меня засиявшими синим в полумраке глазами, и как-то ожесточенно произнес:

– Риа, я не нуждаюсь в жалости.

Сев, наклонилась к нему, почти коснувшись кончиком носа, и честно высказала:

– А я очень нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом, и я могла нормально поспать хотя бы пару часов до рассвета, не терзаясь переживаниями! Норт, имей совесть!

Он кивнул, молча снял сапоги, забрался на мою постель уже полностью, и привлек меня, уложив к себе на плечо. Некоторое время мы оба молчали, а затем Норт тихо сказал:

– Хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

– Что?- шепотом спросила я, осторожно касаясь кончиком пальца пуговки на его рубашке.

Несколько секунд Дастел молчал, а затем произнес:

– Если меня не станет, пообещай, что останешься с Артаном.

Моя рука на его груди замерла.

– Я не говорю, что ты должна быть с ним как женщина, - быстро уточнил Норт, - но дай слово, что останешься с ним, под его защитой. Я…

Он замолчал, я и вовсе не хотела что-либо говорить.

– Когда ты против, ты молчишь. Знаешь об этом?

– Знаю, - тихо ответила я.

Палец вновь прикоснулся к пуговке, медленно обвел ее по контуру.

– Ты хочешь вернуться к отступникам?
– спустя несколько минут, с трудом проговорил вопрос Норт.

– Нет, - совершенно честно ответила я.

А затем, тихо добавила:

– Я никогда не была у отступников, Норт. Все что я знала о них было светлой стороной медали. О темной я узнаю лишь сейчас…

Когда я вернулась от мастера Агуда, дядя Тадор уже не реагировал. Я звала и звала много раз, но ответом мне была звенящая тишина и мертвенно бледный месяц. После я несколько часов просидела над планом Ульгера Шерарна, с отчаянием признав - план был гениален. План был гениален настолько, что вмешательство в него на всех этапах не принесло бы нам ничего. План был дьявольски чудовищен и он учитывал все варианты и помехи, кроме одной – меня.

Меня брат дяди Тадора не учел.

А вот все остальное…

Ульгер знал, что Норт является пробужденным темным лордом.

Знал о силе Дана с неимоверной точностью рассчитав максимум, который некромант был способен влить в заклинание.

Знал, что Эдвин практически достиг уровня Мастера меча.

Знал, что Ташши имеет доступ к запретным знаниям и в критической ситуации ими воспользуется.

План был идеален.

И этот идеальный план сейчас лежал в столе у меня. Не стала относить его Гаэр-ашу по одной простой причине - хотела дать ему возможность поспать хоть несколько часов.

– Риа, - тихо позвал Норт.

Прижалась к нему чуть сильнее и прошептала:

– Утром. Давай все утром.

Его ладонь, лежащая на моей талии, скользнула по животу и Дастел хрипло предупредил:

– Утром тебе будет больно.

Я сначала не поняла. Потом накрыло предчувствием беды. Жуткой беды. Приподнявшись, в ужасе посмотрела на Норта. В темноте его глаза горели отчетливым синим пламенем, волосы… коротко стриженные еще несколько часов назад, снова доходили до плеч.

– У тебя глаза светятся, - после недолгого молчания произнес Норт.

– У тебя тоже, - ответила я.

Он рассмеялся, и снова уложил к себе на грудь, нежно гладя по руке.

– Норт, - мне стало как-то совсем не по себе, - а утром…

– Я буду рядом, - просто сказал он.

***

На рассвете я проснулась от собственного хриплого стона. Боль была настолько сильной, что затрещала простынь, стиснутая сжавшимися от приступа пальцами.

– Тшш, я рядом, - теплая ладонь Норта скользнула под ночную рубашку, прижалась к обнаженной коже и магия заструилась по телу, поглощая боль.
– Спи.

Как ни странно действительно снова погрузилась в сон, только какой-то тяжелый, давящий, затягивающий в черноту абсолютной Тьмы, разрываемый алыми вспышками пронзающей тело боли. Сквозь сон услышала, как распахнулась словно от удара дверь, затем с оттенком обреченности, прозвучало гневное:

– Я чувствую ее боль. Что происходит?

Ответ я не услышала, утонув в вязком черном теплом песке Хаоса, и чувствуя тепло ладони Норта… неизменно чувствуя его тепло, слыша его шепот, теряющийся в шепоте гонимых ветром песков, чувствуя его дыхание, растворяющееся в дыхании темных миров. Все растворялось в дыхании темных миров… даже сами темные миры медленно таяли, исчезая в Бездне, а Бездна тонула, погружаясь во Мрак…