Мичман Флэндри
Шрифт:
— Почему бы не сказать нам? — спросил Хоксберг. — Вы ведь не считаете, что кто-то из нас здесь переодетый мерсеянин?
— Возможно, и нет, — ответил Абрамс. — Однако вы все здесь отправляетесь на родную планету врага. Дипломатическая миссия это или нет, но я не могу подвергнуть час риску, сообщая информацию, которой хотели бы владеть враги.
Хоксберг засмеялся:
— Меня никогда не называли болтуном более тактично.
Персис перебила:
— Не спорь, пожалуйста, дорогой. Я очень хочу послушать энсина Флэндри.
— Давай, сынок, — сказал Абрамс.
Они
— …И вот однажды за Юджанкой мы встретили корабль, который мог дать нашу радиограмму. Прилетел флайер и забрал меня и пленника, — закончил Флэндри.
Персис вздохнула:
— У вас это звучит так забавно. Вы с тех пор не встречали своих друзей?
— Нет еще, донна. Я был слишком занят делом с командующим Абрамсом. — Фактически он сделал кропотливую, каторжную работу по корреляции данных на значительно более низком уровне. — Я был временно приписан к этому отделу. У меня есть приглашение посетить Юджанку, и, я думаю, мне прикажут его принять.
— Правильно, — сказал капитан Минотти. — Одна из наших проблем состоит в том, что Сестринство остерегается нас и в то же время оно принимает наше оборудование и некоторые наши советы. Понятно, ведь мы для них настолько чужеродны, да их собственные соседи — ситролли — никогда не представляли серьезной угрозы для них. Мы достигли лучшего взаимодействия с менее развитыми культурами Старкада. Курсовики слишком горды, слишком опытны, чтобы воспринимать нас вполне серьезно, как нам хотелось. И сейчас мы можем вогнать клин в наши отношения.
— И в нашего пленника тоже, — сказал задумчиво Хоксберг. — Хочу посмотреть на него.
— Что?! — возразил Абрамс. — Это невозможно.
— Почему?
— Потому что…
— Я не выполнил бы своего поручения, если бы не повидался с ним, — сказал Хоксберг. — Я вынужден настаивать. — Он подался вперед. — Понимаете, это может быть клином в нечто более важное.
— В каком смысле, мой лорд?
— Если вы «выкачаете» его так, как, видимо, и планируете, то узнаете многое о его культуре. Тогда они станут не безликими врагами, а реальными существами с реальными потребностями и желаниями. Пленник может сопровождать нашего посланника к своему народу. Мы можем — я думаю, это не исключено, — мы, вероятно…. можем покончить с этой последней войной. Провести мирные переговоры между курсовикянами и их соседями.
— Или между львом и ягнятами, — оборвал Абрамс. — С чего вы начнете? Ведь они и близко не подойдут в нашей подводной лодке.
— Поедем тогда на их кораблях.
— У нас нет для этого людей. Чертовски мало кто знает, как обращаться с парусником в наши дни, а ходить под парусом на Старкаде — совершенно особое искусство. Может, нам пригласить курсовикян, чтобы они отвезли нашу мирную миссию? Ха-ха!
— А что, если их закадычный друг попросит? Как вы думаете, может, стоит попытаться?
— О-о-о! — Персис, сидящая рядом с Флэндри, взяла его за руку. — Если бы вы…
Под
— Если прикажут, конечно, — поспешно добавил Флэндри.
— Я обсужу этот вопрос с вашим начальством, — сказал Хоксберг. — Но, джентльмены, ведь у нас дружеский вечер, забудьте дела и выпейте пару-другую стаканчиков, а?
Сплетни, привезенные Хоксбергом с Земли, были скандальными и комичными.
— Дорогой, — сказала Перси. — Не надо быть циничным с нашими почтенными гостями. Энсин, пойдемте, поговорим о более приятных вещах.
— С радостью, донна.
Из внутренних покоев за окном открывалась широкая панорама. Снегопад прекратился. Под лунами лежали белые изможденные вершины. Персис дрожала.
— Какое гадкое место. Я молюсь, чтобы мы смогли скорей забрать вас домой.
Он взял на себя смелость сказать:
— Я никогда не ожидал, что такая… э-э-э… благородная… э-э-э… красивая дама пустится в столь длинный, скучный и опасный путь.
Она засмеялась.
— Я благородная? Ну, спасибо. Вы очень милы. — Ее ресницы дрогнули. — Если я могу помочь милорду, путешествуя с ним… Как могла я отказаться? Он работает для Земли, как и вы. Это и мой долг. Все мы вместе, — так, пожалуй, будет лучше. — Она опять засмеялась. — Очень сожалею, что из девушек я одна здесь. Ваши офицеры не будут возражать, если мы немного потанцуем?
Флэндри возвращался на свою квартиру, как на крыльях. Это не помешало ему наутро потребовать бутылку виски от Эна Ван Зуйла.
В центре звукоизолированной комнаты, где флюоресцентные лампы горели светом Саксо, в призрачном аквариуме, окруженном машинами, плавал Сираво.
Выглядел он внушительно — 210 сантиметров в длину, толстый. Его кожа была гладкой, темно-голубой на спине, бледно-зеленой у живота, опаловой на жабрах. По форме он напоминал что-то среднее между дельфином, тюленем и человеком. Но хвостовые плавники и два плавника около середины, обладающие хватательной способностью, были чудом мускулатуры. Спинной плавник был покрыт кожей. Чуть позади головы торчали две короткие сильные руки. За исключением остаточных перепонок, руки были поразительно похожи на человеческие. Голова была большой, с золотистыми глазами, с дрожащими жгутиками по краям губастого рта.
Абрамс, Хоксберг и Флэндри вошли в комнату.
(«Входи, входи, — приказал командующий энсину. — Раз уж ты завяз по задницу в этом деле»).
Четыре морских пехотинца, стоявшие на посту, взяли оружие на караул. Техники вытянулись у своих приборов.
— Вольно, — сказал Абрамс (что в его лексиконе означало: «Возвращайтесь к своей чертовой работе»). — Кстати, как идет работа, Леонг?
— Обнадеживающе, сэр! — ответил глава ученых. — Сопоставление неврологических и энцефалографических данных показывает, что он определенно может выдержать гипнозондирование, по крайней мере половинной интенсивности, без вероятности большого ущерба. Через пару дней мы надеемся получить аппарат, приспособленный для подводных исследований.