Миф о другой Эвридике
Шрифт:
– Может быть, съездишь домой? – предложила Лита, – Мы подождём.
Взгляд Рамина увяз в круглом аквариуме на тумбочке с двумя упитанными, флегматичными вуалехвостами. Вряд ли он видел их.
– Н-нет. Это – тяжелее. Я позвонил, как приехал. Сказал, что пока здесь буду. Ну а потом… Найдётся, кому что сказать.
– Да, конечно…
– Ладно. Давай-ка ещё раз. Всё – по полкам. Что – абсолютно бесспорно. В чём – можно ещё усомниться. Подумать над чем. Предположить иной выход. Долго думать, правда, некогда. Пока синички спят.
– Их накормили, им дали успокоительного. Они проспят несколько часов.
– Не уверен. Если б они были сами по себе… – Рамин оторвал взгляд от аквариума, – Синички – не прежние синички, пока в них этот… иносущностный монстр. Зверёныш, будь он неладен. Они одержимы идеей расправы с «вурдами» – так они их назвали. С мерзавцами, подобными Сиртаку и другим, с кем они уже успешно пообщались. Где они намерены их искать, неясно. Но как они могут расправляться – я видел.
– Похоже на обычный маниакальный синдром с агрессивным галюцинозом, – рассудила Лита, – Вот только стимулируется он неизвестной и неподвластной нам силой.
– Именно – неподвластной. Мы уже не сможем остановить их, переубедить, заставить. Никакое психовоздействие не сработает. В этом я удостоверился. Изолировать их, запереть где-то на время? Очень опасно для них самих и для тех, кто будет это делать. Да просто не получится. Ввести им сильнодействующие, подавляющие агрессивность психотропы?.. при аховом состоянии их нервной системы – сама понимаешь.
– Ни в коем случае.
– А следующей кризисной волны, очередной своей «карательной экспедиции» они физически не выдержат. Погибнут сами. Если их элементарно не убьют.
– И с другой стороны. На кого падёт их гнев? На того, кто заслуживает? А если на невиновных или маловиновных? Как им разбираться в горячке, в запале, кто есть кто?
– Да, – мрачно кивнул Рамин, – Здесь – без вопросов. Надо действовать и побыстрей. Кроме нас – некому.
– Некому, – продолжала Лита, – Нас он услышит, этот зверёныш. В нас есть то же самое, что его заинтересовало в синичках. Мы были в пещере. Какой-то след от проникшей к нам чужой сущности. Какие-то пылинки от той серебряной пыли… Это вызвало его доверие к девчонкам. Это расположит его к нам. Надо настроиться на него в гипнотрансе. Войти с ним в информативный контакт, в диалог.
Мы привлекаем его внимание. Мы предлагаем ему переправиться домой, в его родной мир из этого для него чуждого и неприятного мира. Мы делимся с ним нашей энергией для преодоленья границы и Подступа. Это совершенно особенная энергия… которой нет у него. О которой он даже не знает. Иначе, он давно бы ушёл к себе. Не может он не принять такого предложения. По любой логике. Если он хотя бы примитивно разумен, он мыслит рациональными категориями, себе во благо.
– Согласен. Любой живой объект: что – материальный, что – не очень – должен стремиться к своей привычной среде обитанья.
– Интересно, – невесело усмехнулась Лита, – цена энергии, даруемой для этого его стремленья… цена, которую мы заплатим… не смутит его?
– Вряд ли. Он не слишком щепетилен к таким «мелочам». Судя по нюансам его «дружбы» с синичками. По состоянию, до которого он их довёл.
– Ладно. В этом тоже, кажется, всё определённо. Другого пути нет.
– В одном у нас с тобой неопределённо и неправильно, – жёстко сказал Рамин, – Почему мы должны вдвоём… это делать? Если…
– Вот и я думаю – почему? – перебила, Лита, – У тебя семья, дети ещё маленькие. Им забота отцовская нужна. Кроме того – синички… они ведь с тобой сблизились, ни с кем-нибудь. Можно сказать, тоже – твои дети. И без твоего участия они…
– Лита! Мы с тобой работаем вместе, хорошо знаем друг друга, да?
– Неплохо, в общем.
– Тогда зачем ты мне говоришь это? Чтобы я встал, пожелал тебе успеха и ушёл?.. окружать заботой? Рассчитываешь убедить?
– Н-не очень.
– Слава Богу. Ещё уважают. А теперь взглянем на тебя. Молодая женщина. Всё – впереди: семья, дети, полноценная жизнь. Мои дети растут и вырастут, а твои – ещё не родились: есть разница? Извини, конечно, за грубую прямоту, сейчас не до реверансов. Ты обязана жить и продолжать род. Ты – женщина. А я прекрасно справлюсь один, я способный, ты знаешь.
– Что, тоже рассчитываешь убедить? – сердито сдвинулись Литины брови.
– В таких случаях женщина должна подчиняться. Хочет она или не хочет.
– А я не подчиняюсь.
– Может быть, тебя силой взять, увезти? – деловито рассудил Рамин.
– Только попробуй, силой! Я такой шум подниму.
– Мнда… Можно подумать, мы здесь льготную турпутёвку делим. Круиз по Средиземному морю.
– Вот и нечего делить. Я знаю, что ты не уйдёшь. Ты знаешь, что я не уйду.
– Тогда давай жребий бросать.
– А ты подчинишься жребию?
– А ты?
– Я первая спросила. Молчишь. Что и требовалось доказать.
– Лита! Ну пойми, умоляю! Ну не нужно нам вдвоём! Ну зачем нам вдвоём?..
Лита подошла к Рамину ближе, совсем близко к его глазам… знакомым… впервые увиденным… тёмная волнительная глубина… горький смоляной блеск…
– Успокойся, – провела она ладонью по его волосам; в чёрном – редкие, тоненькие струйки седины… – А помнишь, как я в тебя влюбилась, когда впервые увидела? Почти до потери сознательности. Еле-еле спаслась. Вот. А ты ведь тоже тогда… не отпирайся.
– Не отпираюсь, Лита… Не отпираюсь.
– А что? Сегодня можно… – она кратко поцеловала его в губы, отстранилась, чтобы он не продолжил, отступила на шаг, – Всё нормально. Ничего страшного, Раминчик.
– Не могу, Лита! – в тяжком сокрушеньи выдохнул Рамин, – Не могу принять на душу… то, что ты… Твою жертву. Ещё раз… очень прошу! Смилуйся!
– Какие жертвы? Хватит уже об этом! Ты, кстати, учти… Синичек двое. Зверёныш в них обоих. Его энергетика – ты сам говорил – сильно выросла за последние сутки. Не так-то легко будет его вытянуть. Они – вдвоём. Мы – вдвоём. У одного против двоих – может просто не хватить сил.