Мифология «голодомора»
Шрифт:
Мы сейчас воочию убедились в правильности линии партии по созданию коллективов и, не колеблясь более ни одного дня, вступили в колхоз „Труд Ильича“.
Мы призываем всех единоличников нашего района и всего края, колеблющихся и внимающих до сих пор кулацким нашептываниям, последовать нашему примеру, развеять навсегда туман классового врага, сплотиться и общими усилиями строить такие же колхозы, как наш „Труд Ильича“».
Нет ни малейшего основания сомневаться в том, что все изложенное в этом письме — правда. Уж наверное, перед тем как публиковать такой документ, его проверили досконально. И существование этих колхозов доказывает правильность и успешность реформы. Но маленький каверзный вопросик все портит: сколько их было, таких хозяйств, чтобы после первого же года — и подобные результаты?
Да мало, конечно. Слишком много факторов должно было сойтись в этом колхозе: и нужное настроение крестьян, и грамотное управление, и умение оградить хозяйство от диверсий, да и элементарное хлеборобское везение. Мало их было.
А вокруг этих вершин, спускаясь все ниже и ниже, до низинных болот, располагались самые разные хозяйства. Более или менее успешные, средние, слабые, совсем разваливающиеся. Хозяйства, как люди, у каждого свое лицо и своя судьба.
Из информационных сводок ОГПУ, других документов, писем крестьян.
«На темпе коллективизации крайне отрицательно отражается отмечаемая в отдельных районах задержка расчетов с колхозниками за истекший хозяйственный год. На Северном Кавказе, где распределение доходов в колхозах еще не кончено и за отсутствием средств задерживаются денежные расчеты с колхозниками, имеют место выходы из колхозов наименее обеспеченных продовольствием отдельных бедняков и батраков и уход на заработки. Задержка расчетов сильно снижает также трудовую дисциплину в колхозах и дезорганизует отдельные группы колхозников, обуславливая бесхозяйственное отношение к обобществленному имуществу».
…
«У нас в начале января поголовно законтрактовали молочный скоту колхозников. Объясняли эту меру тем, чтобы предостеречь от хищнического убоя как коров, так и молодняка. Молочного скота у нас, согласно разъяснениям т. Сталина, осталось только по одной корове на хозяйство для прокорма семейств. Общественного питания мы не имеем, и колхозник только и живет молочными продуктами, так как нам не отпускается ни рыбы, ни крупы. По норме полагается один пуд пшеницы на месяц, из коего нужно отдать отмер и плюс отход, так что остается только 29 фунтов серой муки. В связи с конктрактацией [152] стали уже брать и последних коров на мясозаготовку. Это на колхозников действует убийственно…»
152
Контрактация в СССР — система двухсторонних договоров между государством и крестьянскими хозяйствами (кооперативными объединениями хозяйств), предусматривающих заказ на производство определённой сельхозпродукции и организованную сдачу её государству в установленные сроки на предусмотренных договорами условиях. По договорам хозяйства получали семена, денежные авансы и необходимые промышленные товары. (Википедия)
…
«Мы находимся в колхозе второй год. Был у нас недород, и сейчас толпы оборванных, полуголодных людей весь день толпятся и просят хлеба. Находясь уже в колхозе, мы добили скотину, много подохло от бескормицы, остальная взята на мясозаготовки».
…
«Такой бесхозяйственности, как в колхозах, у единоличника не было раньше. Сено осталось не скошено на колхозных полях, яровой хлеб остался в поле под снегом, до рождества лен в поле стоял. Картофель рыли без времени и был даже такой случай в одном колхозе, 4 га овса осталось нескошенным, которые отдали единоличникам скосить на корм скоту».
…
«В Краснослободском районе в д. Заречная Лосевка организовался колхоз из 16 хозяйств, колхоз бедняцкий и имел недостаток тягловой силы. Соседний колхоз «Красный партизан» обещал им помощь и взял над молодым колхозом шефство. Но когда колхозники выехали в поле и попросили от шефа на время двух пар лошадей, им в этом отказали. Райколхозсоюз тоже не помог. Не получив ниоткуда помощи, колхоз распался».
…
«Вновь организованные колхозы не охвачены руководством райколхозсоюза и помощью с его стороны в вопросе об организации труда и внедрении сдельщины… В колхозах „Свобода“, „Грязновка“ учет труда совершенно не ведется, на почве чего труддисциплина упала. В колхозе „Завет Ильича“ по этим причинам не перепахано 10 га овса, не вспахано 40 га под вику и не проводилась пахота под картофель. Посланные бланки-табеля правление колхоза не заполняло, и колхозники не знают отработанных ими трудодней… В большинстве колхозов учетные книжки колхозникам не выданы, и учет ведется на клочках бумаги».
…
«Во многих колхозах отмечаются факты истощения, заболевания и падежа скота… В основном это является следствием полнейшей бесхозяйственности, проявляемой правлениями колхозов в вопросе содержания и ухода за скотом, недостаточного ветеринарного обслуживания, а также неблагополучного положения с фуражом. Последнее особенно сказывается на состоянии рабочего скота; зарегистрирован ряд случаев истощения и падежа лошадей, вызванного недостатком кормов при чрезмерной загрузке тягловой силы».
Нет ни малейшего основания сомневаться в том, что все изложенное в этих сводках — правда. ОГПУ — контора серьезная и секретная, поставленная специально наблюдать за происходящим, и врать ей смысла нет. И существование этих колхозов доказывает неправильность и провальность реформы. Но маленький каверзный вопросик все портит: а кто и где видел реформу без организационного периода? Ни один нормальный человек, зайдя в квартиру, где идет ремонт, не скажет: «Фу, как у вас грязно!» На это здравого смысла хватает. А когда речь заходит об экономике, то господ исследователей сразу переклинивает: либо колхозы должны стать образцовыми хозяйствами по взмаху волшебной палочки, либо вообще ничего не стоило затевать. При этом ремонт в собственной квартире оные господа все-таки делают, невзирая на все неудобства.
Естественно, после очередного удара по «перегибщикам» некоторая часть крестьян снова рванула из колхозов. Но, тем не менее, результаты радовали — после каждого «отката» в колхозах оставалось все больше и больше хозяйств. В общем-то, и продержаться надо было всего лишь два-три года — до тех пор, пока строящиеся заводы сельскохозяйственной техники не начнут давать продукцию. После этого вопрос можно будет считать окончательно решенным.
На 1 июля 1933 года, к окончанию коллективизации, в СССР было образовано 224,6 тысяч колхозов, в которые вошли 15,3 млн крестьянских хозяйств или 65,6 % от общего их числа по стране. Можно сказать, что реформа состоялась: колхозы и совхозы стали основными производителями хлеба в стране. Дальнейшая работа в аграрном секторе пойдет в рамках уже совершенно другой экономической системы.
На Украине в 1933 году процент коллективизации составил 69 % [153] . В абсолютном выражении она характеризуется такими цифрами: в 1932 году колхозов было 25 300, колхозных дворов — 3 млн 277 тысяч. В 1933 году: колхозов — 24 200; колхозных дворов — 3 млн 244 тысячи [154] . Разница в 1–2 % никаких тенденций уже не обозначает. Наоборот: то, что после столь тяжелого, голодного года число колхозов уменьшилось всего на 2 %, показывает, что новую форму хозяйствования на селе приняли. Для сравнения вспомним, с каким трудом проходила также поддержанная всем организационным ресурсом правительства столыпинская реформа.
153
Социалистическое строительство СССР (1933–1938). М.; Л., 1939. С. 85, 161.
154
Колхозы во второй Сталинской пятилетке. М.; Л., 1939. С. 2.