Мифология Толкина. От эльфов и хоббитов до Нуменора и Ока Саурона
Шрифт:
В большой статье, опубликованной к к 75-летию операции, журналист Павел Аксёнов рассказывает83: «И тот и другой автор84 утверждают, что идея нанести удар в самое сердце экономики Третьего рейха — по дамбам, которые снабжают водой Рурский промышленный район, — пришла британскому авиационному инженеру Барнсу Уоллису.
Восстановленная плотина, современная фотография.
Wirestock Creators / Shutterstock.com
Однако
Однако мысли о том, чем может обернуться прорыв дамбы, тревожили многих местных жителей.
Пол Брикхилл в своей книге рассказывает об одном из местных бургомистров, который обратился в штаб Вермахта в Мюнстере с просьбой усилить артиллерию ПВО на дамбе. Он не поленился и произвел расчеты прочности плотины в случае попадания в нее авиабомбы. По его мнению, она могла не выдержать. Однако его запрос положили под сукно, формально и сухо поблагодарив за бдительность. Он повторял свои запросы раз за разом, но так и не добился серьезного усиления».
Заметим, что Уоллис начал свои разработки «прыгающей бомбы» еще в 1939 году.
Иными словами, идея взорвать Рурские плотины волновала умы Британии с самого начала войны (как и Германию волновала идея их уберечь; три ряда стальных противоторпедных сетей тому доказательство). И мы можем предполагать, что Толкин — скорее невольно, чем сознательно, — отразил в набросках 1942 года желание, чтобы плотины были прорваны и военная машина Рейха захлебнулась в самом буквальном смысле слова.
Но мы осмелимся перелистнуть назад еще несколько лет и черновиков. Начало 1938 года, до Мюнхенского соглашения, давшего хотя бы призрачную надежду на то, что войны с Германией не будет, еще полгода. И именно тогда у Толкина оформляется сюжет, в котором хоббит должен дойти до Роковой горы и бросить Кольцо в расщелину85. Как мы знаем, в 1943 году британские летчики сделают почти то же самое — проникнут вглубь вражеской страны, сбросят в недра то, что до некоторой степени уничтожит мощь Врага. В этом совпадении нет мистики — да это и не совпадение, это решение напрашивалось, а сложность заключалась не в том, чтобы додуматься до диверсии на плотинах, а в том, чтобы ее осуществить.
Адам Шпеер, министр оборонной промышленности Германии, писал: «В ту ночь силами всего лишь нескольких бомбардировщиков британцы вплотную подошли к своей задаче и добились гораздо большего успеха, чем когда посылали на бомбежки тысячи самолетов»86. В контексте «Властелина колец» эти слова звучат невероятно узнаваемо.
Хотя успех оказался лишь частичным, работа немецких заводов была остановлена или затруднена, восстановление дамб и смытых электростанций, мостов и прочего потребовало значительных сил, и все это нанесло серьезнейший моральный удар по Германии.
И в этом контексте интересна еще одна цитата. Как мы уже видели, затопление Изенгарда в описании не слишком похоже на прорыв плотины. А вот другой текст, где нет ни слова про плотины и воду, но…
«Но Гэндальф поднял руку и снова громко крикнул:
— Стойте, Люди Запада! Остановитесь и ждите. Час настал!
Не успел он договорить, как земля содрогнулась у всех под ногами. Потом, далеко за Черными Воротами, высоко над горами в небо рванулся исполинский
Мощь Мордора таяла, как пыль, уносимая ветром. Как муравьи, лишенные своей царицы, начинают бессмысленно суетиться и, обессилев, умирают, так рабы Саурона — орки, тролли, звери, не чувствуя больше управлявшей ими силы злых чар, носились в беспамятстве по равнине, набрасывались друг на друга, пытались укрыться в темных щелях и порах».
Поскольку текст был написан после окончания Второй мировой войны, мы можем уверенно говорить о реминисценции «Разрушителей плотин», причем не исключено, что исполинский смерч возник как трансформация исполинского столба воды от взрыва бомб у основания плотины.
И пара слов напоследок. Если наша гипотеза верна, то разрушение Рурских плотин оказало самое серьезное влияние на концепцию «Властелина колец». Но в истории фэнтези есть другой, бесспорный факт влияния этого события: фильм «Разрушители плотин» впечатлил Джорджа Лукаса и вдохновил на создание «Звездных войн». И как мы уже сказали, в фильме «Властелин колец» затопление Ортханка воспроизводит исторический прообраз, а не книгу.
ПРЕСТАРЕЛЫЙ «ЧЕМБЕРЛЕН»
В напряженнейшем диалоге Гэндальфа с Денетором, вот-вот готовым броситься в смертный огонь, есть два странных слова, которые Наместник роняет вскользь… и все переводчики передают совершенно по-разному.
Вот, например, это место в переводе Каменкович и Каррика: «Одной рукой ты ввергаешь меня в войну с Мордором, чтобы воспользоваться мною как щитом, а другой норовишь поставить на мое место простого северного Следопыта!.. Но я говорю тебе, Гэндальф Митрандир: не бывать Властителю Гондора ни под чьей пятою! Я — Наместник из рода Анариона, и я не унижу себя до роли шамкающего старика при дворе выскочки. Даже если он докажет свои права, даже если он — потомок Исилдура, я не склоню главы пред ним, последним отпрыском нищего рода, который давно лишился власти и потерял всякое достоинство!».
Все выглядит вполне логично, но… в других переводах мы обнаруживаем, что Денетор не желает быть:
— «слабоумным прислужником» (Муравьев, Кистяковский);
— «выжившим из ума камердинером» (Григорьева, Грушецкий);
— «управляющим, стоящим у трона» (Грузберг);
— «выжившим из ума лакеем» (Волковский);
— «старым слугой» (Маторина)
и, особенно прекрасное, «я не хочу опускаться до маразматика в пажеской должности» у Забелиной.
Что же в оригинале?
I will not step down to be the dotard chamberlain of an upstart.
Итак, переводчики в полном недоумении. Некоторые из них избегают или первого слова (Грузберг), или второго (Каменкович, Каррик) — кстати, именно эти переводы имеют славу практически подстрочника.
Заинтригованная этим темным местом, я попросила нескольких носителей языка перечитать этот пассаж и подобрать синонимы к двум загадочным словам. Так у меня набралась стопка ответов; все отвечавшие — из образованной среды (от студента до профессора), математики, гуманитарии, деятели искусства, возраст — от 26 до 70 лет. Для социологического опроса маловато, но для того, чтобы узнать, как текст Толкина понимают те, для кого английский — родной, нам вполне хватит.