Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых
Шрифт:
Две сестры заглянули в хижину. Молодого хозяина не было дома, девушек встретила его мать.
— Сын отправился воевать. Он у меня храбрец и красавец. Скоро вернётся и непременно возьмёт вас в жены, — обещала она.
Девушки остались. Осмотревшись, они решили, что будущий муж человек достойный, умеющий хорошо и красиво жить. По стенам были развешаны браслеты и ожерелья, на полу стояли расписные горшки и кувшины. Одна беда: куда подевался жених?
— Скоро, скоро придёт, — уверяла мать, — быть может, он уже
Все это было сплошное притворство. Нантатай и не собирался никуда уходить, а сидел в большом сосуде на помосте под крышей. В первую ночь, едва девушки заснули, мать достала сосуд, вынула сына, сняла с него рубашку и вымыла. Затем посадила на скамеечку и стала кормить. Кормила и приговаривала:
— Нантатай-тай-тай!
Он ей отвечал то же и ничего больше. Затем показала лежанку, где спали девушки.
— Вот твои жены, — объяснила она.
— А что с ними делать? — спросил сынок.
Мать подробным образом объяснила, что и как должен мужчина делать с женщинами. Тогда Нантатай приблизился к лежанке.
Пенис у Нантатая был большой, чёрный, пугающего размера: он носил его, закинув через плечо. Да и весь Нантатай был уродлив и отвратителен. Но так как сочетался он с жёнами исключительно ночью, те не имели представления о его облике.
— Кто наш муж и почему свекровь до сих пор делает вид, что сын не вернулся с войны? — размышляли сестры.
Однажды они притворились, будто спят, а сами стали подсматривать. Вот мать достала сосуд, вынула сына, направила его к лежанке. Нантатай подошёл, дёргаясь и гримасничая, а женщины пихнули его в грудь ногами.
— Они меня не хотят, потому что я сразу двоих обнимаю, — пробурчал сын, а мать поскорее запихала его обратно в сосуд и вернула на полку.
— Удивительное дело, — обменивались впечатлениями молодые женщины, — мать так гордится сыночком, а ведь он карлик, урод и ничего больше!
Отныне по утрам женщины с восторгом рассказывали свекрови, какого красавца видели во сне — это ведь был твой сын, не правда ли? А ночью пинали беднягу ногами. Глупая мать верила невесткам и соглашалась: сын мой воистину смел и хорош собой!
— Послушай, — предложили сестры, — давай наловим рыбы на случай, если твой сын сегодня придёт: угостим его, как положено!
Мать, конечно же, согласилась. По дороге к реке женщины спрятались, пропустили мимо хозяйку, а сами побежали назад. Обыскали весь дом — безрезультатно.
Тут вспомнили и крикнули:
— Нантатай-тай-тай!
— Нантатай-тай-тай! — откликнулся дурачок из сосуда на полке.
Сестры достали сосуд, вынули затычку: Нантатай сидел, как обычно, гримасничая и нелепо размахивая ручонками.
Женщины тут же поставили на огонь воду. Они сняли с Нантатая его рубашку, а самого бросили в кипяток. Он затрепыхался, но скоро затих. Сестры его выудили, подсушили, надели рубашку снова и водворили на полку, а сами побежали на реку.
Возвращаясь, сестры ещё издали услышали всхлипыванья: мать Нантатая оплакивала сыночка.
— Несчастье, несчастье случилось, — встретила она женщин, — сын мой пал в битве с врагом!
— Какой ужас! — поддакивали те.
— Что нам делать теперь? — спросили они утром.
— Идите к Наяпу, здесь вам больше не за кого идти замуж. Этот Наяп мил и умен, да и рыбу умеет отлично ловить. Он вас возьмёт с удовольствием.
Сестры вышли на тропу. Вот и развилка, о которой предупреждала мать Нантатая.
— Тропа направо выведет вас к дому Наяпа, на ней лежат перья из хвоста попугая. Тропа налево выведет к дому опоссума Цуны, на ней лежат перья из хвоста дикой курочки.
Все было бы хорошо, но только Цуна подслушал этот разговор и подменил перья. Сестры свернули налево и пришли к опоссуму, полагая, что это Наяп. Обманщики и соблазнители женщин и в наши дни поступают подобно Цуне, он первый увёл невест из под носа у жениха.
Когда сестры подошли, опоссума дома не было. Их встретила мать хозяина и его приятель обезьяна-капуцин.
— Вы пока принесите воды, мой сын скоро вернётся с охоты, будем готовить ужин, — сказала старушка.
Цуна явился в полночь. Сестры уже легли спать. С важным видом опоссум стал вынимать из сумки какие-то листья и приговаривать:
— Вот жирный лесной индюк! А вот и ещё один, и ещё!
Порезав листья, он поставил горшок на огонь. Когда суп был готов, Цуна вытащил черенок листа и торжественно протянул матери:
— Индюшачью спинку отдай, пожалуйста, моим жёнам!
Сестры поднялись и подошли к огню. Черенок они выбросили, попробовали бульон — гнилая вода! Цуна и его мать не могли нахвалиться ужином, а женщины отправились спать голодными. Цуна лёг между ними.
Та же история стала повторяться ежевечерне. Сестёр разбирало любопытство, почему муж уходит так рано и возвращается поздно, всегда в темноте. Дело же было в том, что у Цуны гноились глаза и он стеснялся их показывать. Мать собирала гной и делала из него что-то вроде паштета, а другим говорила, будто кушанье готовится из арахиса. Сам Цуна паштет и ел.
Однажды жены незадолго перед рассветом затеяли с Цуной любовные игры. Все трое утомились и проспали до позднего утра. Тут-то сестры и увидели, наконец, лицо мужа, его маленькие гноящиеся глазки.
— Ой, как мне стыдно! — закричал Цуна, выскакивая на улицу.
Он так смутился, что даже забыл свой колчан. Уже на краю леса обернулся и стал просить:
— Эй, капуцин, захвати мой колчан!
Капуцин принёс колчан, а Цуна ему говорит:
— Сверни трубочки из коры, чтобы можно было натянуть на них кишки этих женщин: потроха ведь чистить придётся!