Мифы о 1945 годе
Шрифт:
Генерал-майор Трусов сообщил и такое — несколько неожиданное — подтверждение эффективности мер по обману противника. Накануне нашего наступления шведское радио передало, что наступление на Берлин будет осуществляться глубокими охватами с севера и юга, а на центральном участке будут вестись лишь сковывающие действия.
Лобовой удар оказался неожиданным не только для военных комментаторов шведского радио, но и для германского командования. А оно имело против советских войск на берлинском направлении и всём вообще советско-германском фронте очень серьёзные силы.
Напомню, что к началу 1945 года германские
СССР обладал на советско-германском фронте войсками в составе: 6,7 миллиона человек, 107,3 тысячи орудий и миномётов, 12,1 тысячи танков и самоходно-артиллерийских установок, 14,7 тысячи боевых самолётов.
Нынешние интерпретаторы-антисоветчикиголословно заявляют, что советское командование было склонно завышать силы противника. Но вот немецкий «классик» — Курт фон Типпельскирх, «История Второй мировой войны, глава XII «Борьба за рейх», раздел 3 «Прорыв русских на Висле»:
«Германский генеральный штаб сухопутных сил оценивал превосходство русских в пехоте соотношением 11:1, втанках-7:1, в артиллерии — 20:1. Превосходство русских в авиации было также достаточно велико, чтобы обеспечить себе господство в воздухе. В целом успех немецкой обороны почти исключался, даже если предположить крайнее упорство войск и искусное управление ими. Неясен был лишь масштаб грозившей катастрофы…»
Это было написано после войны генералом пехоты (следующий чин — фельдмаршал), командовавшим с апреля 1945 года группой армий «Висла», автором монографии, считающейся образцовой.
Причём далее он не оговаривается, что цифры ОКХ были не то что завышены, а попросту — для серьёзных генштабистов — смехотворны.
В Действующей армии у нас тогда было всего 11 миллионов человек, из которых немцам противостояло 6,7 миллиона человек. А коллеги Типпельскирха в германском Генштабе оценивали противостоящие им силы в 3,7x11 = 40,7 миллиона человек. Интересно, были ли они знакомы с такой генштабистской наукой, как страноведение?
Реальное общее соотношение сил составляло к началу 1945 года в нашу пользу: по людям — 1,81:1, по артиллерии — 2,04:1, по танкам — 1,49:1 и по авиации — 3,58:1.
Как видим, перед нашим наступлением 1945 года не обеспечивалось даже соотношение 3:1, необходимое для гарантированного успеха по всем основным показателям, исключая авиацию.
Но избыток авиации, как видим, в условиях постоянно меняющейся, динамичной наземной ситуации порой только мешал.
Да, на участках прорыва соотношение сил было большим в нашу пользу, чем указанное выше общее соотношение сил. Но ведь искусство полководца как раз и заключается в том, чтобы обеспечить себе подавляющее превосходство над противником в нужном месте в нужное время!
Чтобы читателю было лучше понятно, каким был полководческий хлеб в той войне, сообщу, что в целях обеспечения скрытности Берлинской операции командующие войсками фронтов разрешили командующим армиями ознакомить с директивой Ставки на наступление только начальников штабов, начальников оперативных отделов штабов и командующих артиллерией.
Командиры полков получили задачи устно(это к ещё одному мифу о якобы бюрократическом стиле командования Красной Армии) за три дня до наступления.
На подготовку отводилось 14–15 дней. Темпы наступления определялись для общевойсковых армий в 8–14 километров, для танковых — 30–37 километров в сутки. Плотность танков на участках прорыва на 1-м Белорусском фронте устанавливалась в 20–44 танков и САУ на километр, а плотность артиллерийских стволов — 300 орудий и миномётов на километр. Ствол на три метра!
16 апреля 1945 года в 3 часа по берлинскому времени началась авиационная и артиллерийская подготовка — немецкая оборона обрабатывалась в глубину на 8 километров, а отдельные узлы сопротивления — до 10–12 километров. Но не обошлось без накладок. Та мощная разведка боем 14 апреля, которую только положительно оценил генштабист Платонов, имела и тот результат, что немцы отвели свои основные силы на вторую полосу — на Зее-ловские высоты, а командование 1-го Белорусского фронта переоценило результаты боёв 14–15 апреля и не заметило этого отвода.
Бездарность?
Нет, конечно! Война!
Современная динамичная война, побеждал в которой тот, кто был лучше готов к любым неожиданностям, в том числе — и к последствиям собственных просчётов и инициативы противника.
Ко всему этому в 1945 году лучше были готовы мы.
Показательно, что о тех же авиационных казусах на научной конференции 1946 года говорилось без надрыва, без истерики, с пониманием и знаниемсложной природы современных битв.
И конечный итог битвы за Берлин был в нашу пользу. Только в полосе действий войск маршала Жукова потери немцев в период с 16 апреля по 9 мая 1945 года составили 218 691 человек убитыми и 250 534 человек ранеными. Это — только людские потери.
Потери 1-го Белорусского фронта составили убитыми и ранеными 179 490 человек.
Общие потери трёх наших фронтов и взаимодействовавших с ними сил флота в Берлинской операции: 81 116 человек безвозвратно (то есть — погибших и умерших на этапах санитарной эвакуации), а всего — 361 367 человек.
Где здесь те миллионные наши потери в битве за Берлин, которыми нам сегодня морочат голову «демократические» клеветники-антисоветчики — урождённые граждане СССР, к слову?
Стандартные, допустимые военной наукой потери наступающих (к тому же, не забудем, и победивших!) к потерям обороняющихся принимаются равными трём к одному.
То есть при умелом командовании безвозвратные потери Красной Армии в Берлинской операции могли достигнуть (взяв потери немцев только по одному фронту) не менее чем 218 691x3 = 656 073 человек.
А они были в десять раз — если учесть общие потери немцев — меньшими, чем допускает военная наука.
Так бездарно или блестяще проявило себя командование Красной Армии в 1945 году?
Да, можно привести и другие данные.
Вот три цитаты:
1) «Наступление… развивается недопустимо медленно… наступление может захлебнуться».
2) «9-й гвардейский танковый корпус действует очень плохо и нерешительно…»
3) «Вы лично и Ваш штаб во главе с начальником штаба в проводимой операции работаете плохо и нерешительно…»