Мифы о 1945 годе
Шрифт:
Вся эта шушера уважения не заслуживала, и Сталин не мог не относиться к ней с глубочайшим презрением. Так зачем тогда, спрашивается, Советскому Союзу надо было потрафлять склонности кое-кого на Западе к нездоровым «сенсациям»? Тем более, что особого-то секрета судьба Гитлера не представляла. Мы, по признанию самого Черчилля, сообщили о ней Черчиллю прямо на месте событий. В реальном масштабе времени.
А то, что не стали об этом «звонить» на весь свет?
Ну, в то время у советских была собственная гордость, и вряд ли надо было уделять много внимания такому мелкому —
В СССР ведь за сенсациями не гнались.
В СССР их предпочитали создавать: выстояв в 1941-м и 1942-м, единолично взяв Берлин в 1945-м, в считаные годы восстановив разрушенную страну, взорвав первую атомную бомбу в 1949-м и водородную — в 1953-м, запустив в 1957 году первый в мире искусственный спутник Земли и первого в мире космонавта в 1961-м…
Вот почему без лишнего шума, без репортёрских блицев и без сенсационных шапок в газетах оперативная группа КГБ СССР 4 и 5 апреля 1970 года провела в районе города Магдебург мероприятие «Архив».
В соответствии с планом мероприятия, утверждённым в Москве 26 марта 1970 года, на территории военного городка на улице Клаузенерштрассе (бывшая Вестендштрассе) возле дома № 36 в ночь с 3 на 4 апреля было произведено «вскрытие захоронения останков военных преступников».
До утра 5 апреля 1970 года ящик с останками находился под охраной оперативных работников, а утром останки были уничтожены.
В рукописном акте, подписанном начальником Особого отдела КГБ воинской части полевая почта 92 626 полковником Коваленко, было сказано:
«Уничтожение останков произведено путём их сожжения на костре на пустыре в районе г. Шенебек в 11 км от Магдебурга.
Останки перегорели, вместе с углем истолчены в пепел, собраны и выброшены в реку Бидериц, о чём и составлен настоящий акт».
Так была поставлена последняя точка в истории, которая началась 30 апреля 1945 года в подземном бункере имперской канцелярии концом жизни фюрера.
Был ли Гитлер антибольшевиком 29 апреля 1945 года?
На первый взгляд, такой вопрос может заставить читателя задуматься — а в своём ли уме уважаемый автор? И, тем не менее, сегодня — через десятилетия наслоений лжи — вопросом, вынесенным в заголовок раздела, стоит задаться.
Впрочем, пусть читатель судит сам.
В 1964 году Издательство политической литературы (Политиздат) выпустило небольшую книгу Льва Безыменского «По следам Мартина Бормана», где были и такие строки: «В первые послевоенные годы во всех странах мира думали и гадали: существует ли завещание Гитлера? Сначала ответ на этот вопрос был неясен. Теперь положение стало более чем ясным. Да, завещание есть, вдобавок их несколько…»
У Льва Безыменского неопределённое числительное «несколько» почему-то становится синонимом точного числительного «два», поскольку далее Безыменский сам же сообщает о наличии всего двух завещаний Гитлера — личном и политическом.
Вот о втором документе мы сейчас и поговорим. Безыменский безосновательно называет его «бездарным и фанфаронским» и утверждает, что «из «завещания» мир должен был узнать, что, оказывается, Гитлер войны не хотел, что он пал «жертвой международного еврейства» и «большевиков»…»
Однако последнее утверждение — не более чем ложь!
Ниже приводимые выдержки из политического завещания Гитлера, составленного им в бункере рейхсканцелярии накануне самоубийства, я буду цитировать по тексту, помещённому в томе 15 (4–5) издания 1995 года «Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии)», издательство «ТЕРРА» совместно с Институтом военной истории МО РФ. Источник, как видим, солидный.
Так вот, в политическом завещании Гитлера слова типа «евреи», «еврейство» и т. д. встречаются 7 (семь) раз. Слово «большевики» — ни разу.
Прошу читателя подумать…
Вот самый трагический момент судьбы Гитлера — он диктует своё политическое завещание. Момент, когда бумаге поверяются самые заветные — в буквальном смысле слова — мысли и чувства. И в этот момент истины Гитлер о большевизме не упомянул даже намёком.
За сутки до смерти, 29 апреля 1945 года, в 4.00 утра, при свидетелях Йозефе Геббельсе, Мартине Бормане, Вильгельме Бургдорфе и Гансе Кребсе Адольф Гитлер скрепил своей подписью политическое завещание. Привожу его фрагмент:
«Это неправда, что я или кто-то другой в Германии хотели войны в 1939 году. Её хотели и её устроили исключительно те международные государственные деятели, которые или были еврейского происхождения, или работали в интересах евреев. (…) Пройдут столетия, но из руин наших городов и исторических памятников будет возрождаться ненависть против того, в конечном счёте, ответственного народа, которому мы всем этим обязаны: международному еврейству и его пособникам. Ещё за три дня до начала немецко-польской войны я предложил британскому послу в Берлине решение немецко-лольских проблем…. Но оно было отвергнуто, так как круги, задающие тон в английской политике, желали войны, частично из-за выгодных сделок, частично подгоняемые организованной международным еврейством пропагандой. Но у меня не осталось никакого сомнения в том, что если народы Европы будут опять рассматриваться только как пакеты акций этих денежных и финансовых заговорщиков, то тогда к ответу будет привлечён и тот народ, который является истинным виновником этой убийственной войны: еврейство!..»
Последними словами завещания были:
«Я обязываю руководство нации и подчинённых прежде всего к неукоснительному соблюдению расовых законов и к беспощадному сопротивлению мировому отравителю всех народов — международному еврейству».
Столицу Рейха штурмовали люди, осенённые знаменами Ленина. Именно Россия большевиков привела фюрера к последнему росчерку пера. Тем не менее у него, отринувшего общий с ними путь противостояния силе Капитала, не сдержавшего договора с ними, обвиняющих слов для большевиков не нашлось. Их за него дописали послевоенные «стенографы» типа Безыменского.