Мифы о загробном мире
Шрифт:
Над городом Дита, стены которого окружали нижний ад, отблески негасимого пламени озаряли мечети: в эпоху, следующую за Крестовыми походами, адский город рисовался как иноверный — мусульманский. Здесь подобные огню падшие ангелы проявили коварство, потребовав, чтобы мертвый провожатый оставил живого и отдался в их власть. Данте ужаснулся, но Вергилий, поминая сошествие Христа во ад, велел отпереть железные врата града преисподней. Тут три фурии взмыли над башнями адского города, преграждая вход и призывая Медузу, чтобы от ее взгляда окаменел живой, проникший в адские пределы. Но Вергилий успел отвратить Данте от страшного взора, закрыв ему глаза. И здесь ангел, посланник небес, ступая по Стигийскому болоту как по суше, напомнил «проклятому роду», кто властен открыть врата ада. При этом Данте вкладывает в уста ангела античный миф о пленении Гераклом Цербера, морда которого до сих пор носит
Врата ада открываются, и Данте со своим проводником оказываются на кладбище с множеством раскаленных гробниц. В этих гробницах пребывают ересиархи и их последователи, начиная с последователей Эпикура, который отрицал бессмертие души. В отверстых раскаленных гробницах Данте видит Фаринату, политического врага своего рода, и Кавальканте, ближайшего друга, разделявшего эпикурейские убеждения. Им известно грядущее, но души не знают, что ныне происходит на земле и живы ли их близкие. Кавальканте не знает, жив ли его сын, но знает, что германский император Фридрих II, непримиримый враг папы, отлученный от Церкви, находится в том же круге ада.
Будущее самого Данте может предсказать лишь его возлюбленная Беатриче, пребывающая в раю.
Умершая за десять лет до сошествия во ад Данте (оно датируется 1300-м годом), Беатриче была у Данте образцом платонической и куртуазной любви.
Далее тропа вела к пропасти, откуда, из трех нижних кругов ада, доносился едкий смрад. В этих кругах каралась злоба, использующая насилие, и обман. Три концентрических пояса предназначены в седьмом круге для насильников: убийц и грабителей ближних, самоубийц и расточителей своего достояния.
В Средние века считалось, что именно алчность и расточительность ведут к гибели мира, ибо человек не собственник имущества, которого не сотворил, а лишь держатель (такова феодальная мораль) доставшегося ему от Творца. Поэтому даже смертный грех гордыни не столь пагубен, как мотовство.
Рядом были те, кто осмеливался богохульствовать, и содомиты, насилующие естественную природу. Спускаясь ниже, спутники миновали Минотавра, но на другом берегу кровавого Флегетона их ждали кентарвы, натягивающие свои луки, — они поражали стрелами тех насильников, что пытались всплыть на поверхность кровавых волн. В кипящую кровь по брови были погружены тираны, среди которых были Александр Македонский, Дионисий — знаменитый тиран Сиракуз (IV в. до н. э.), предводитель гуннов Аттила, итальянские синьоры — современники Данте. У Данте в день Страшного суда самоубийцы не воссоединятся с телами, от которых отказались, покончив с собой.
Ростовщики с кошмами, повешенными на грудь, мучились в раскаленных гробницах. Античный великан Герион, превращенный фантазией эпохи Возрождения в летающее чудовище, дракона с хвостом скорпиона, разящим обманщиков в круге восьмом, должен перенести героев дальше в глубины ада. Там десять концентрических рвов или щелей предназначены были для мучений: в первом — обманщики, которые провели даже тех, кто им не доверял, шли по кругу, гонимые ударами бесовского бича. Среди обольстителей достойно переносил муки, не роняя слез, вождь аргонавтов Ясон, покинувший Медею. В следующем же рву пребывали святокупцы, среди которых был Симон, волхв, который за золото хотел приобрести у апостолов дар приобщения Святому духу. Симонии (продаже церковных должностей и духовного сана) подвержены и папы, каковых Данте видит во рву; один из них, ввергнутый в ров вниз головой, ждет, когда следующий (Бонифаций VIII, ненавидимый Данте) придет ему на смену, и предвидит грядущую череду сменщиков. В следующем рву помещены прорицатели, вещуны и ворожеи, гадающие о будущем. Далее следуют мздоимцы, лицемеры, воры, лукавые советчики, среди которых уже упоминавшиеся Улисс и Диомед.
Зачинщики раздора были в девятом рву, тела их рассечены, так что видны внутренности. Среди них оказался Магомет — пророк Мохаммед, которого Данте считал виновником раскола в религиозном мире, почитающем Библию. В том же рву находились фальшивомонетчики, поддельщики металлов и, те, кто выдавал себя за других. Здесь же лежали вплотную жена Потифара, оклеветавшая библейского Иосифа, и троянец Синон, посоветовавший втащить в Трою деревянного коня.
Мощный трубный звук потряс Данте, и он обратился к той стороне, откуда он донесся: там возвышалось нечто вроде башен. На вопрос, что это за город, Вергилий ответил, что это гиганты, низвергнутые Зевсом в Тартар, по пояс стоящие в бездне — глубоком колодце, но и она не могла сокрыть тел первобытных исполинов. Здесь оказался и библейский строитель вавилонской башни Немврод. Ему принадлежал охотничий рог, издававший трубные звуки.
Антей, не принимавший участия в битве с олимпийцами и поэтому не прикованный к колодцу, должен спустить Данте и Вергилия на дно преисподней, в девятый круг — ледяной Коцит. Голоса закованных в лед просили путников ступать острожнее — ведь они идут прямо по головам грешников. Предатели всех времен и народов были помещены в преисподний лед. Ледяное дно колодца разделено на четыре пояса: первый — Каина, названный так по имени библейского братоубийцы, в нем мучились предатели и убийцы родных. Второй пояс — Антенора (предателя троянцев), там терпят казнь предатели родины и единомышленников. Те и другие вмерзли в лед по шею. Данте зашиб ногой висок одному из них — то был Бокка дельи Абати: в бою он отрубил руку знаменосцу флорентийцев, на стороне которых сражался, и замешательство, вызванное падением знамени, привело к поражению Флоренции. Там же был Ганеллон, предавший Роланда. В третьем поясе — Толомея — находились предатели друзей и сотрапезников, навзничь вмерзшие в лед. Само название пояса возводится к имени Птолемея, греческого наместника в Иерихоне, который заманил на пир соперников и убил их. В четвертом поясе — Джудекки, названном так по имени апостола Иуды, который предал Христа, — претерпевали муки предатели благодетелей, вмерзшие в глубины льда.
В центре был вмерзший по грудь Люцифер, низвергнутый с небес в самый центр земли. Его три пасти терзали трех грешников: Иуду, предавшего божество, Брута и Кассия — убийц Цезаря, воплощавшего земное управление, — которые воплощали у Данте три вида самого страшного предательства.
Обвив шею Люцифера руками, по его шерсти Вергилий и Данте добираются до южного полушария, так что Данте садится на край пропасти, в которой торчат ноги Люцифера. Земля, потрясенная падением Люцифера, образовала гору чистилища там, где он вонзился в центр планеты.
Один из самых проникновенных знатоков средневековой культуры писал: «У Данте мрачные и жестокие картины ада сопричастны прекрасному… бьющий крылами Люцифер захватыват нас своим величием». Он цитирует и «непоэтичного монаха» Дионисия Картузианца, чье описание адских мук должно ужаснуть грешника: «Вообразим, что перед глазами нашими — жаром пышущая раскаленная печь, и в ней человек нагой, и от таковой муки он никогда не будет избавлен. Не сочтем ли мы и мучения его, и даже одно только зрелище их невыносимыми? Сколь жалким покажется нам сей несчастный! Так помыслим же, как, попавши в печь, метался он туда и сюда, каково ему было выть и вопить, каково жить, как сжимал его страх, какая боль пронзала его, доколе не понял он, что невыносимой сей казни не будет конца!» [29]
Латинскому монаху вторит инокиня Феодора из Жития Василия Нового: молитвы святого сделали ее смерть легкой. Ибо «трудно описать болезнь телесную и те мучения и страдания, которые переносит умирающий»: «если бы кто нагим бросился в пламя и там начал мало-помалу гореть и разрушаться от огня…»
29
Хейзинга Й. Осень Средевековья. М., 1988. С. 238.
В полной тьме, по ручью, который образуют воды Леты, стекающей с горы чистилища, начинают подниматься вверх Данте со своим спутником.
«И я второе царство воспою, где души обретают очищенье…»
Гора чистилища расположена посреди океана в южном полушарии. Береговая полоса образует предчистилище, выше семью уступами располагаются семь кругов, где обретаются души, ожидающие спасения. На плоской вершине Данте помещает пустынный лес — это покинутый после грехопадения земной рай. На берегу обретаются те, кто умер под отлучением от Церкви, но успел раскаяться перед смертью; они принуждены ждать доступа в чистилище в течение времени, которое в тридцать раз превышает время, проведенное под отлучением. На первом уступе пребывают нерадивые — те, что медлили с покаянием до самой смерти. На втором — нерадивые, что умерли насильственной смертью. Их толпа, заметив живого, бросилась к Данте в надежде, что он сможет передать весть об их судьбе на землю и молитвы живых облегчат их участь. Далее, вплоть да врат чистилища, простиралась долина земных властителей; своей судьбы здесь ожидали средневековые синьоры. У врат был страж с сияющим ликом и мечом, но упоминание райской девы, приведшей Данте к вратам, заставило стража отомкнуть двери чудесными ключами, и из-за врат послышалось пение гимна: «Тебя, Бога, хвалим!»