Мифы русского народа
Шрифт:
Знахарь умеет находить пропавшие или украденные вещи, заблудившийся и уворованный скот, а также указывать на вора; охранять скот от порчи на весь пастбищный сезон, останавливать падеж скота.
Есть такие старухи, что ладят. А как они ладят, кто их знает, слова они не скажут. Вот у нас две коровы пропало, овцы гибли, коровы — кто-то портил. А потом мы разговорились с племянницей, она говорит: «Есть старушка, она хорошо ладит». Ну, мы с ней пошли к этой старушке. Она мне и говорит: «Знаешь, Яковлевна, я тебе ничего не скажу, ты только хозяйке скажи, пусть она положит по двадцать копеек в хлеву в каждый угол. А слов я тебе не скажу. Я спущу их по ветру, и слова эти придут к вам». Я пришла и сказала дочери, она так и сделала. Коровы перестали гибнуть.
У отца корова заболела да овца околела. Так каждый год и умирали. Отец и пошел к старичку, который много знал. «Копай, — говорит, — в хлеву, как войдешь, так в правом углу от руки, копай до земли и найдешь. Весь навоз вынеси и сожги». И нашли бутылку запечатану с водой, в кульке собачьи, человечьи и овечьи испражнения и птичьи перья заложены. Старичок приказал сжечь и сказать: «Откуда пришло, туда и ступай». И все нормально стало на дворе. Раз порча была сделана, так и помирали.
Теперь-то вывелись, а раньше-то были знахари, по-худому знали и по-хорошему. По-худому — если человеку надо вред сделать, чтобы скотина не велась, тоже сделают что-нибудь. Тут старик мне рассказывал один: то кони у нас велись, играли, а тут не успеем лошадь завести, немного пройдет времени — конь падает. А там, на побережье Архангельской области были особые знахари. Тот знахарь пришел, поглядел, говорит — у вас тут что-то неладно. Пришли — а там, во дворе кость была закопана. Ну вот, кость выкопали со словами, наверное, и стали вестись кони.
Вот тут у нас жила старушка, она знала… Вот бывает, что корова не ходит на пастбище, так эта старушка ладила. Я к ней сама ходила. Телушка у меня не ходила на пастбище. Так я три утрени ходила к старушке. Она выходила на быстрину, где самое быстрое течение реки, на середину почти. Она выйдет, на быстрину встанет, чтобы течение было ей навстречу. Так встанет на коленки и сама говорит, говорит. И долго она стоит, а я на берегу стою. На третий день я пришла, она говорит: «Пойдешь домой, дойдешь до первого кустика, выломай ветку и вставь в тот же кустик. Но не оборачивайся обратно, беги домой и не оборачивайся». Я так сделала, и стала ходить телушка на пастбище.
Знахари обезвреживают заломы, сделанные колдунами в поле, на что есть особые приемы.
Дед Шваркун был. Он такой дед, что его вся деревня знает. Ему Паша, жена кузнеца, холстину дала да водку ставила, чтобы он ей залом заговорил. А то Васиха, вдова солдатская, Паше залом заломила.
Заломила, а сама померла. А все Шваркун, ей-Богу! Пашина кума за грибами ходила. Поутру идет она по меже около Пашиной десятины, а рожь сама ходуном ходит. Она подошла, глянула — а Васиха там сидит и волосы распустила, в одной рубахе, она залом так и ломит и смотрит быстрым глазом. А девушка как побежит к Паше: «Кумонька моя родная, не ходи жать, тебе Васиха залом заломила». Так Паша аж взвыла, ведь жать время. А Шваркун заговорил рожь, да и ничего. А Васиха недельку пожила, померла да и все тут. А он не дурным делом, а все святым словом заговаривает. Со слов Шваркуна залом нужно заговаривать так. Возьми образ Николы Чудотворца, ступай в рожь, рано, до солнца, а как солнце взойдет, ты к закату встань, да на образ гляди и заговор говори: «Николай Чудотворец и Святой Божий! И помилуй нас от худого, от лихого, от злого. Николай святой по межам ходит да рожь растит по теплым ночам, по утренним зорям, а лихой человек по межам ходил да залом ломил по теплым ночам, по холодным росам. А пошли ему, Боже, на смерть, на болезнь, на куту лежать, ему хлеба не есть, воды не пить, а в могиле быть. А рабе Прасковье здоровой быть, Николаю святому молебен служить».
Знахари, как и колдуны, предсказывают будущее, гадая на картах, на бобах, воде. Могли показать на воде, кто сглазил человека.
Мама рассказывала быль. Раньше овсяная была мука. В воду наболтают, получалась такая болтушка. Вот одна сделала такую болтушку на воде, которой обмывали покойника, и напоила женщину после родов, и та заболела. Говорит: я лежала, ничего не понимала. Муж повез ее к знатку, к знахарю. Он-то и говорит: «Истопи баню». В первый день он намыл с приговорами. Говорит ей: «Ложись на печку». А мужу: «Не будите. Сколько может, столько пусть и спит». И три раза он мыл в бане. Знахарь сказал: «Если не будете мстить, я вам покажу, кто сделал такое». Наливает воду в блюдце большое. Они наклонились над блюдцем, он их накрыл, свечку поставил сбоку. И в этой воде они увидели эту тетку, как она воду, которой покойника мыли, льет в бутылки и кладет муку в чашку. Они приехали домой. А женщина, которая роженицу испортила, каждый день к их дому приходила, у дома падет и катается, и плачет, и ревет, и просит прощенья. Пока роженица ей не сказала: «Бог простит», не могла уйти.
Знахари, наравне с колдунами, привораживают девушкам женихов, охраняют молодых на свадьбе от порчи. Вот рассказ белорусской знахарки, записанный в XIX веке.
На свадьбу лиходеи всегда зарятся, и они всякую свадьбу разведут. Ну, меня и просят: «Поди, бабонька, на помогу!» А чем помочь, у меня всегда есть. Когда гроза бывает и в дерево бьет, то в том дереве стрелка бывает от грозы, и через три года эта стрелка выходит. Она такая маленькая, а надо примечать — какое дерево небесной грозой побито, около того дерева через три года стрелка упадет. Одна у меня есть. Вот если какую свадьбу закрепить надо, я пойду в ту избу, а стрелку за пазухой держу. Как жених с невестой отвернутся, я в руке стрелку держу да их и обведу, они и не чуют, а теперь их и не разведешь. Да потом воду нашепчу, стрелку в нее положу, она полежит, я ее выну, они воду выпьют, а я заговор скажу, и крепко будет. А заговор такой: «Иван великий воин! Не боишься ты ни лиходея, ни супостата, помоги рабу Василию и рабе Матрене, чтобы они повенчались не на муку, не на горе, не в лихой час, а в добрый час, на радость, на веселье, и чтобы не боялись они ни колдунов, ни колдуниц, ни еретиков, ни еретиц, сожги колдунов, сожги колдуниц каменной стрелой, огнем небесным, чтобы они не бросались, не кидались, на свадебку не зарились».
Знахарь умеет уничтожать вредных насекомых и мышей в доме, защищать посевы от вредителей, обеспечивать удачу рыбакам и охотникам. Вот, например, как выводили клопов.
Были старушки, клопов выводили, у кого клопы были. Вот мы в одной деревне жили, у нас клопы были. К нам пришла знахарка, так она велела найти кол, обломанный кол из загородки и чеку от телеги. Так надо эту чеку не вынуть из колеса, а найти на дороге. И кол. Так старуха велела. Она приходила и делала. А что она говорила, я не знаю. Она на этот кол и чеку наговаривала. Потом их клали в подпечье, под печку клали.
В отличие от ведьм и колдунов, чье знание может быть как врожденным, так и приобретенным, знахарское мастерство всегда приобретается. Обычно опытный знахарь обучает начинающего, и в этом знахарство близко к ремеслу [180] . Знахарству может обучиться любой, но чаще оно передается «по крови» — от матери к дочери, внучке,
180
У сербов считается, что знахарское умение передается девочке, у которой еще не было месячных, а у поляков — мальчику лет десяти. У южных славян принято передавать знахарское знание девушке до замужества, чтобы во время венчания она «обвенчалась» со своим знахарством: во время венчания молодая должна произнести про себя все известные ей заговоры или держать в кармане бумагу с написанным заговором. Если знахарка не «обвенчалась» со своим знахарством, она должна в Юрьев день перед восходом солнца взять в руку девять веточек на вербе и сказать: «Пусть примется заговор, как красная верба» и провести рукой по веткам вербы. Иногда считают, что знахарское знание нужно «украсть», подслушав тайком, как знахарь произносит заговоры, однако у болгар существует мнение, что «краденый» заговор может и не подействовать.
181
При обучении заговорному искусству у южных славян соблюдаются особые ритуалы. Знахарка ставит обучаемого ребенка босым в круглый противень, наполненный водой. Ребенок повторяет за ней заговор, держа в руке ветки вербы и кизила. Старая знахарка учит молодую около реки или другого водоема, держа ее за косы; около вербы, плодоносящего дерева или источника. Сербы считают, что заговор будет действенным в устах обучаемого, если он произнесет его перед алтарями в трех церквах или три раза на трех мостах и три раза во время церковной службы. По сербским представлениям, во время обучения знахарка не должна кого-либо лечить заговорами, так как они просто не помогут. Тот, кому передали знание, может начать им пользоваться только после смерти знахаря-учителя, а если еще при его жизни требуется применить заговор к своему заболевшему ребенку, нужно заткнуть ложку за пояс с правой стороны и сказать: «Я не мать этого ребенка, а мать этой ложки».
Знахарство считается женским занятием, но знахарем может быть и мужчина, преимущественно холостой. Лучшими знахарками считаются «чистые» женщины — одинокие, либо вдовы. По северорусским представлениям, знахарскую мощь имеет тот, у кого целы все зубы. Иногда знахарство приписывается людям другой национальности, так украинцы считают знахарями русских, а русские — угро-финнов.
Впрочем, кое-где считают, что знахарями становятся люди, соприкоснувшиеся с потусторонним миром: украденные лешим, перезимовавшие под землей со змеями, получившие знание от странников, нищих, юродивых, съевшие мясо змеи. Внешне знахари ничем не отличаются от обычных людей.
Волколак
Волколак ( волкодлак, вовкулак) — это человек-оборотень, с помощью колдовства превращающийся сам или превращенный другими на определенный срок в волка, но сохраняющий разум. Любое оборотничество — это не что иное как перемещение из человеческого мира в иной, нечеловеческий. Представления об оборотнях очень древние. В «Слове о полку Игореве» упоминается князь-оборотень Всеслав, который по ночам оборачивался волком и успевал в таком виде достичь Тьмутаракани, «великому Хорсу волком путь перебегая». В древнерусском памятнике за 1282 г. говорится о волкодлаке, который гонит облака и изъедает луну [182] . Славянское слово волко(д)лакне имеет однозначного толкования. По наиболее распространенной версии, оно является сложением двух слов: волки сербского длака«шерсть, шкура».
182
Представления о волколаке хорошо известны западным и южным славянам. У последних этот образ часто смешивается с образом вампира. О способности волколаков влиять на природные явления говорится и в сербском источнике 1262 г., где затмения луны и солнца объясняют следующим образом: «Когда погибает луна или солнце, говорят, что это волколаки луну съели или солнце». Подобные поверья до сих пор живы в мифологии карпатских украинцев. Подробнее о волколаке см.: Афанасьев А.Н.Поэтические воззрения славян на природу. Т. 3. М., 1994. С. 527–532; Гура А.В., Левкиевская Е.Е.Волколак // Славянские древности. Т. 1. М., 1995. С. 418–420; Иванов П.Вовкулаки (Материалы для характеристики мировоззрения крестьян-малорусов) // Юбилейный сборник в честь Вс. Ф. Миллера. М., 1900. Былички о волколаке приводятся по следующим изданиям: Иванов П.В.Кое-что о волкулаках и по поводу их // Українцi: народнi вiрування… С.505–511; Полесский архив…
Волколак чаще всего выглядит как обычный волк, и только некоторые особенности выдают в нем оборотня. По русским поверьям, у волколака суставы на задних ногах повернуты вперед, как у человека, а не назад, как у волка. Белорусы считают, что у оборотня — человеческая тень. В момент превращения руки волколака обрастают шерстью и становятся звериными лапами, он встает на четвереньки, а вместо человеческого голоса издает волчий вой.
В волколаков оборачиваются ведьмы и колдуны, чтобы причинять зло людям. Это можно сделать несколькими способами. Один из них — перекувырнуться через несколько (чаще всего два, три или девять) ножей, воткнутых в землю острием вверх. Чтобы снова принять человеческий облик, колдун должен перекувырнуться через эти же ножи, но в обратном порядке. Если же за время его отсутствия кто-нибудь заберет ножи, то колдун так и останется в волчьей шкуре.
Возвращались два брата с поля домой. «А что, Грицко, очень ли ты боишься волков?» — спрашивает старший брат младшего. «Не знаю, я их сроду не видел», — отвечает брат. «А вот сейчас увидишь». Зашел он за могилу, находившуюся около дороги, вынул из кармана два ножа, воткнул их в землю и перекувырнулся между ними через голову. Не успел Грицко и рта раскрыть, как из-за могилы показался большущий волк. Испугался Грицко, бросился за могилу, где скрылся его брат, но вместо брата нашел только два ножа, воткнутые в землю. Выдернул он ножи и бегом пустился домой, потому что за ним бежал волк, жалобно воя. Люди часто стали встречать около села странного волка — тощего, со слезящимися глазами. Раз ночью страшный лай собак разбудил Грицка. Вышел он из хаты, видит — сидит в углу хлева волк, а на него собаки бросаются. Вслед за сыном вышел и отец, который быстро сообразил, что это за волк. Подошел к нему, схватил за шиворот и сильно встряхнул. Шкура на волке треснула, и из нее вылез его старший сын. Когда уже все сидели за столом, мать спросила его: «Сыночек, что же ты ел, когда волкулаком был?» — «Облизывал на деревьях те места, за которые люди брались руками, только этим и жил».