Мифы русского народа
Шрифт:
Названия болезни кликушество, кликота, кликуша, кликотная болезньпошли от того, что больной во время припадка «кличет» разными голосами, «выкликает» имя испортившего его человека. Если это женщина — то она кликуша, кликотница, икотница; если мужчина — то миряк. Есть русская пословица: «Просватать миряка за кликушу» — то есть свести вместе людей, которые никуда не годятся. Кликуш называют еще игрецами, в них играет бес, а на Русском Севере болезнь может называться икота, икотка,поскольку припадок часто начинается сильной икотой.
В отличие от ведьм, колдунов, волколаков, которые в народном сознании близки к нечистой силе, кликуша — живой человек, принадлежащий к христианскому миру, но ощущающий себя вместилищем
Злой дух, его называют икывка, соловейко, икота,обычно проникает в человека через рот. После изгнания из человека или после его смерти злой дух может до сорока дней жить вне человеческого тела, сидя на коле или на заборе и присматривая себе новую жертву. Часто он показывается в виде мелкого животного или насекомого: крысы, мыши, воробья, лягушки, мухи.
Колдун, умеющий насылать кликушество, называется икотник,о нем говорят, что он может «напустить», «наслать» кликушество, «насадить икоту», причем как на какой-то срок, так и на всю жизнь. Считается, что оно бывает двух видов: первое вызывает немоту и скорую мучительную смерть, второе может длиться долго и время от времени вызывать у человека припадки.
Кликушество насылается разными способами: колдун пускает злого духа по ветру, заговаривая его на имя, — тогда дух поселяется в первом встречном человеке, носящем такое имя. Или же колдун насылает кликушество на определенного человека, но болезнь может «попасть» и на другого с таким же именем. Вот как об этом рассказывает сама кликуша.
Есть колдуны, со зла сделают. Бывает, что не мне лажено, а мне попало. Кричала я, что невинно страдаю, что лажено не мне, а брату и невестке. Бес во мне выкрикнул: «Я в петле сидел! В это время девушка несла пиво, я в ноги ей и вскочил!» Я все выкрикивала. Бывало, что во мне три беса сидели. Кто знает, до каких пор он меня мучить будет. Раньше могла предсказывать. За несколько домов знала, что какая баба делает. Кричала я в последнее время на невестку, что от нее дано. Чародеи эти, если им время на свадьбе придет, не могут, чтобы кого-нибудь не испортить.
Колдун может передать порчу через какой-либо мелкий предмет или насекомое (муху, жука) — человек, случайно проглотивший насекомое с питьем или едой, становится кликушей. На Русском Севере рассказывали, будто колдунья набросала мышей в прорубь, откуда все село брало воду, чтобы заразить людей кликушеством.
В Пинеге много народу дурачится, людей портит. Мужик на мужика рассердится, да на жену икоту напускает, по ветру напускают и всяко, наговорит на что-нибудь и плюнет. И положит на дорогу. Ты пойдешь, спотыкнешься и скажешь: «Ну, те, леший с тобой». Этого слова икота не любит, ну и скачет тогда в тебя. Она, говорят, перед смертью выскочит в другого человека или на кол сядет до времени и нападет на женщину с тем же именем. Про нашего свата Максима говорят, что Максим — икотник. Я с тех пор болею, как он дал мне стакан вина на свадьбе. Максим не может утерпеть, чтобы не напустить. Кто учится этому делу, должен отца-мать проклясть и крест под пятой держать.
Мне колдун Морозенко дал выпить рюмку вина. Я выпил и поперхнулся, точно мне в глотке гвоздь поперек встал. Страшно как-то мне стало, жар со мной такой сделался. Лег я и заснул. И вижу — стоит передо мной белый кот и мяучет и зеленые глаза на меня уставил. Проснулся в испуге — нет кота. Засну — опять белый кот да кинется на меня, да вцепится в горло зубами. Утром встал — тоска такая, туда, сюда брожу, места не найду, и все бес меня к реке гнал, заставлял смерти искать. Но только вспомнишь, где я, перекрестишься, — и легче станет. Бить меня начало, бес во мне кричать начал.
Некоторые поверья говорят о том, что злой дух не может войти в человека, если тот не согрешит, но как только человек выругается или осудит кого-либо, болезнь сразу же вселяется в него. Если спросить у икоты, сидящей в человеке: «Икота, икота, как ты к ней попала?», то икота ответит: «Я на колышке сидела, а она шла за травой, разорвала сарафан за сучок и сказала: «Черт с тобой!» — на эти слова я и попала».
Кликуша,
Она была в доме одна. У окна сидела. В это время мимо ее окна проезжала свадьба. Жених показался ей некрасивым, и она в душе осудила его, назвала длинноногим. Во время свадьбы я сел на ноги новобрачного, потому что он вышел из церкви без молитвы, когда же эта девочка осудила молодого, то я перешел к ней и буду сидеть в ней тридцать лет. До этого я сидел восемнадцать лет в крестьянке и оставил ее месяц назад по случаю ее смерти.
Поведение кликуши — это борьба человеческого и бесовского начал. Вот почему она против своей воли совершает поступки и произносит слова, которые сама же порицает, но вынуждена это делать от имени беса. Кликуша в беспамятстве бьется о землю, хохочет, кричит на разные голоса, подражая крикам животных: лает, кудахчет, ржет, мяукает, выкрикивает имя того, кто ее испортил, называя его «отцом», «батюшкой», или «матушкой», если испортила женщина. Злой дух, сидящий в кликуше, говорит о себе в мужском роде, даже если кликуша — женщина, иногда — в третьем лице («икоточка отвечает» вместо «я отвечаю»), сообщает свое имя и происхождение: «Я — Сазон-утопленник, я хочу погулять в тебе», а также имя того, кто его наслал и на какое время. Обычно бес проявляет себя во время чтения Евангелия, молитв, причастия. В это время он начинает кричать: «Пора мне выйти из нее, долго ли здесь мне сидеть», «Уйду, выйду, выйду! Ты меня задушила, просфорами задавила, ладаном, старуха, заморила!» Вот как описывается поведение кликуши в следственном деле 1729 года о порче недалеко от Архангельска.
В Юромской волости явилось многое число женского полу людей в икоте, в том числе на Олисаве Григорьевой дочери, а Василия Кукина жене. И оная Олисава говорит икотою и называет отцом и батюшкой этой же волости Никифора Кирилова сына Салмина. Он напустил икоту и на других женщин, которых оная Олисава называет сестрицами своими, что де у нас у всех один батюшка Никифор Кирилов Салмин. Да оная же Олисава говорила икотою: «Батюшко мой Никифор Кирилов ходит к кривому дереву и велит матушку мою заморить, чтобы икота не говорила, а икота говорит: меня не заморишь, разве только матушку мою заморишь».
А вот современная запись разговора этнографа с женщиной, в которой «сидит икота». В разговоре участвует этнограф, хозяйка-икотница и ее икота.
В субботу в баню сходила, тут и началось! Как умираю. Из бани пришла — ничего не пила, не ела. Мне рот разжимали, лили в рот с иконы воду. После этого я заухала. Заухала икота, ухала целый год. Год не работала, была, как уголь, черная. Врачи не стали признавать эту мою болезнь. К старухам возили — куда попало. Воду дадут — пила, а что шептали, я не знаю. Как заухаешь — на все село. Тогда не говорила — только ухала. Говорить стала лет восемь — что хочет, то и скажет. К лекарю ездила, его не угостила, вот и сделал это. Он приехал, наговорил. И сейчас икота ухает, матерится, что попало говорит. Когда езжу — в стороне сижу, неудобно перед народом. Этнограф: Сколько вам лет? — Икота: Ей? Шестьдесят один — икоточка отвечает. Ей поставьте на вид, чтобы она всю жизнь на дороге была. Этнограф: Кто? — Икота: Да Анна Ивановна. Этнограф: Ну, мы икоту выпустим на дорогу лучше или вот туда — в магнитофон загоним. Икота: Ну, икоточка, вот тебя и окастрировали. Ой, икоточку уберут. Этнограф: Да, и хорошо будет. Икота: Она мешать не будет, мешаться. Хозяйка: Я живу — все равно что мучаюсь… [184]
184
Никитина С.Е.Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993. С. 15–17.