Мифы северных народов России
Шрифт:
Темный наш бор, дай промысла! Глубокая наша река (вода), не препятствуй! Зеленый наш лес, помоги, подай твоих высокопряморогих, самых крупных девятиклыкастых! Дух темного леса, подай нам помощи!
Господин Байанай, шумящий молодец с волосяною дохою [17] , сын твой Бючюн, дочь Кюлюмь, будьте веселы (улыбайтесь)! А (ты), сидючи верхом на черном самце-олене с четырьмя ногами, подобными березовым кольям, и с пятном на лбу, путешествуя в утренние сумерки, держа две плетки из березовых шестов, погоняй нам зверя с восьми холмов, с девяти пустых оврагов, направляй к нашим промышленным снарядам, к нашим загородям, направляй мимо идущих, поворачивай пристающих! [74, с. 207–208]
17
Доха — зимняя верхняя одежда, длинная шуба мехом наружу.
Забайкальские буряты. Литография.
Pauly Theodore, de. Description ethnographique des peuples de la Russie. Par T. de Pauly. Publie a I’occasion du jubile millenaire de I’Empire de Russie. Saint-Petersbourg, 1862
В мифологии народов Алтая божества и духи Среднего мира были разделены на несколько категорий. Во-первых, как и у обских угров, покровителями отдельных родов алтайцев считались сыновья верховного бога Ульгеня — Каршит, Каракуш, Караш, Бурча-каан, Буура-каан, Бакты-каан, Дьажил-каан и другие. Эти имена носили и некоторые горы Алтая — «родовые» горы, где обитали божества тоси, покровители отдельных алтайских родов. Сыном Ульгеня иногда называли и Дьайыка — небесного духа, посредника между Ульгенем и людьми. Во-вторых, Средний мир считался населенным многочисленными эе (ээ, ия, ийе — буквально «хозяин») — духами-хозяевами местности (гор, долин, урочищ, рек, источников, ледников, болот и т. п.), напоминающими якутских иччи. Как и якуты, алтайцы и хакасы выделяли среди всех эе хозяина горной тайги таг-ээзи. Значимой мифологической фигурой был и суг-ээзи, хозяин воды. Люди верили, что эти духи всегда пребывают в охраняемой ими местности и живут семьями. Обычно они невидимы, но могут представать в человеческом виде (в облике старика или молодой женщины) или в виде животного. Людям, которые соблюдают этикет взаимодействия с природой, духи эе покровительствуют, а нарушителей наказывают.
Любопытна легенда о происхождении духов эе. Когда Ульгень сверг с неба Эрлика, вслед за ним на землю попадали и его слуги. Тот, кто упал на гору, стал хозяином горы, упавший в реку — хозяином реки и т. д. Этот остроумный сюжет был воспринят от русских, где так же объясняется происхождение леших, водяных, домовых и подобных им духов, или «чертей». В восточнославянской мифологии, отчасти основанной на Священном Писании, черти некогда были ангелами и составляли свиту Сатаны, низвергнутого с неба воинством архангела Михаила.
Интересные представления о духах-хозяевах местности, природных и рукотворных объектов были у тувинцев (духи ээрены) и бурят (эдзеты, эжены). В бурятской мифологии некоторые из таких духов-эдзетов (ханы, хаты, нойоны) считались детьми бога Тенгри, спустившимися с неба. Они разделяются на благожелательных западных, живущих на Саянских горах и в других районах Прибайкалья, и злобных восточных, обитающих на «восточных горах» и возглавляемых самим Эрликом. Обычно эдзеты не показываются людям, но, говорят, бывают исключения. Так, Орболи Саган-нойон, дух-хозяин леса, владелец лосиных и оленьих стад, является людям в виде старика огромного роста, который едет верхом на лосе. Он покровительствует охоте и скотоводству. А если вы встретили седобородого старца в белых одеждах, то перед вами Уха Лосон, дух-хозяин воды и владелец рыб. К нему обращаются с просьбами об удачном речном промысле.
Лесные тунгусы. Литография.
Pauly Theodore, de. Description ethnographique des peuples de la Russie. Par T. de Pauly. Publie a I’occasion du jubile millenaire de I’Empire de Russie. Saint-Petersbourg, 1862
В мифологии тунгусо-маньчжурских народов мир также населен разнообразными духами-хозяевами (эдени, эндури). У эвенков промыслу покровительствовал дух-хозяин леса и диких зверей Синкэн — седой старик, похожий на якутского Байаная. У народов Амура зверями ведал дух Калгама, или Калдяма, — великан с остроконечной головой, двупалыми руками и лосиными ногами. У него в охотничьей сумке хранятся шерстинки — души промысловых животных. По мифологическим рассказам, если охотнику посчастливится заполучить эту сумку, он всегда будет удачлив в охоте. Бытовали также рассказы и о другом божестве — хозяине тайги. Он мог иметь вид медведя (Дуэнтэ эдени) или тигра (Дусэ эдени).
Дух-хозяин воды Тэму эдени покровительствовал рыболовам, если они соблюдали правила обращения с рыбой и одаривали духа в ответ. Чтобы добиться расположения Тэму эдени, перед началом рыболовного промысла и в конце его совершали обряд «кормления воды»: опускали в воду ритуальные блюда (из муки, ягод) и табак, произнося при этом слова благодарности и выражая надежду на хороший улов.
Антонио Зено Шиндлер. Эскимос. Ок. 1893. Smithsonian American Art Museum
В мифах палеоазиатов также существовали духи-хозяева — этын у коряков, этын и авынральын у чукчей. Писвусъын — чукотско-корякский хозяин зверей, прежде всего диких оленей, — описывается в мифах как человечек маленького роста; ездовыми животными ему служат мыши и птицы. Хозяин морских зверей у чукчей — Кереткун, у эскимосов — Касак. В честь Кереткуна и Касака прибрежные чукчи и эскимосы проводили осенние праздники. Ительмены почитали владыку земных зверей Пилячуча, хозяина моря Утлейгана, владыку рыб Митга, посылающего рыбу в реки. У нивхов хозяин леса Пал ыз имеет антропоморфный облик и живет со своими родственниками, лесными людьми. По мифологии эскимосов, Средний мир населен духами, самые распространенные из которых — инуа, хозяева природных стихий, локусов, объектов, животных, предметов и даже состояний человека (например, сна). Инуа может принимать вид маленького человечка с деформированными чертами лица или вид миниатюрной копии того объекта, духом которого он является. Духи гор похожи на людей, но их рты и глаза расположены вертикально; они умеют быстро бегать и иногда ловят людей, заставляя их бегать вместе с собой. Духи моря живут на прибрежных островках или под водой, в голодные годы они жалеют людей и посылают им добычу — морских животных.
В мифологии многих народов Севера самыми важными фигурами являются духи-хозяева леса и воды. Это неудивительно — в их ведении находятся основные средства пропитания сообществ охотников и рыболовов. С этими духами-хозяевами у людей устанавливались особые отношения: обе стороны должны проявлять взаимное уважение и обмениваться дарами. Духи обеспечивали людей пищей — давали им животных и рыбу, а люди в ответ дарили то, чего не было у духов: хлеб, табак, чай и ткань. Добыв зверя или рыбу, человек должен был правильно разделать добычу, прежде всего полагалось оставлять в тайге или возвращать в воду вместилище души (обычно это глаза), чтобы животное возродилось. С той же целью череп и кости зверя нужно было поместить на дерево или на специальную изгородь. Считалось, что духи любят порядок и тишину, поэтому перед охотой и на промысле запрещалось громко говорить и смеяться. В то же время жители Севера верили, что духи, как и люди, любят развлечения, поэтому на охоту брали сказителей: вечерами у костра они рассказывали сказки, а духи в благодарность посылали людям добычу. Согласно представлениям многих народов (кетов, селькупов, алтайцев, нанайцев, эвенков и других), дух-хозяин леса может являться в облике молодой женщины. По мифологическим рассказам, она посещает приглянувшегося ей охотника в его лесной избушке и одаривает своего возлюбленного — посылает ему везение на охоте. Как правило, отношения людей и духов были честными, но иногда та или иная сторона нарушала этот баланс. Например, если появлялся медведь-людоед или тигр-людоед, то его убивали безо всяких почестей, как преступившего закон. Если же человек промышлял зверя без меры или неуважительно обращался с добычей, духи наказывали его неудачей в охоте, болезнями и даже смертью.
В северных мифологиях широко распространено представление о том, что духи-хозяева природных сфер могут завести любовные отношения с человеком и даже создать с ним семью. Так происходило в начале времен, когда брак с представителем иного вида живых существ был способом избежать инцеста, так случается и в наши дни. Ханты рассказывают, что пропавших в лесу девушек забирает себе в жены лесной хозяин Вонг-лунг, а утонувших — водяной Йенк-лунг.
На Девичьей горе жил (сейчас не знаю, живет или нет) лесной человек, черт. Он еще девку взамуж брал. Лесной человек — Вонг-лунг. Взял он одну девушку честную, добросовестную из Колтогорска. Люди искали, искали. Едут мимо горы, смотрят — она сидит на горе и что-то делает. Потом мох открылся и оттуда закричали, что мальчик плачет. Она сразу поднялась и ушла. Это была ее cвекровка. Сначала, когда женится, со cвекровкой не разговаривает, пока ребенка не будет. Рассказывают, что там заблуждали люди. Это она их водит. Его сроду люди не увидят, хоть он ходит на охоту. Он сам себя переделывает в семьдесят семь шкур, может в зверя, может в птицу, хоть в кого. <…>
Сейчас в интернате в Корликах работает воспитателем хант с р. Сыня. Несколько лет назад он тоже работал здесь, а потом учился. В то время у него была неприятность. Он не отпустил из школы домой девочку, а она тайком убежала ночью. Ханты пошли по ее следу искать. Девочку не нашли. След ее потерялся. Вначале были нормальные следы, потом стал заметен только один след и видно, что край полы пальто чиркнул по снегу. Дальше искать не стали, все понятно стало. А именно, ханты поняли, что девочку унес по воздуху Вонг-лунг… [32, с. 167–168]
Женские духи природы, как правило, не забирают к себе мужчин навсегда, а становятся их «лесными женами». В мифологии хантов лесная женщина Мис-нэ приносит удачу охотнику и выходит за него замуж; у них рождается сын, но люди в селении обижают ее, и она возвращается в тайгу. У селькупов хозяйка леса, оборачивающаяся то соболем, то человеком, вступает с понравившимся охотником в любовную связь и дарит ему удачу в промысле. Тот же сюжет встречаем у кетов.
Рассказчица: О. В. Тыганова, пос. Суломай на р. Енисей, 1972 год
Человек играет на кате [смычковый музыкальный инструмент], поет:
— Пусть ко мне явится кайгусь.
Кайгусь стала собираться, спустилась:
— Человек кэтэ, ты, что ли, хочешь, чтобы кайгусь скалистой горы от своих кайгусей к тебе спустилась?
Человек:
— Черного соболя я по следу гоняю?
Кайгусь:
— Я ли не скалистой горы Богдейгет-кайгусей дочь? Пока не тронь меня, не тронь! Не тронь моего волка [подставное название соболя], по следу не гони! Не мои ли волосы в косы заплетаются, зачем их развеваешь, качаешь? Я ведь Богдеев дочь, скалистой горы Богдей-кайгусей дочь. Скалистой горы Богдей-кайгуси отцы меня ожидают. Уж не хочешь ли ты, кэтэ, съесть дочь Богдей-кайгусей? Пусть теперь мои волосы обвиваются. Дома меня, кайгусь скалистой горы, родители ожидают, чтобы на охоту идти. Кэтэ, кэтэ! Ты говоришь, что черных соболей хочешь? Моего зверя не убивай, чтобы твои потроха потом не слиплись! Потом мои следы, шаги повторять будешь.
Пока же, кэтэ, кэтэ, не тронь меня, не тронь! Отцовские корни назад тянут, но косы их дочери вокруг кэтэ обвились; тебя, кэтэ, обвили. Говорила раньше — не тронь меня, не тронь. Теперь твоей женой стала [35, с. 139].