Мифы. Великолепный МИФ
Шрифт:
Лагерь спал. Ааз стоял на коленях рядом со мной, и свет угасающих углей костра подчеркивал обеспокоенность на его лице.
– Просыпайся, малыш! Если ты и дальше будешь так метаться, то угодишь в костер.
– Это был Иштван! – попытался объяснить я. – Он знает о нас все.
– Что?
– Я разговаривал с ним. Он явился мне во сне!
– Знаешь… это больше похоже на старый недобрый ночной кошмар, – констатировал Ааз. – А ведь я предупреждал, чтобы ты не позволял Танде приправлять еду.
– Ты уверен? – спросил я с сомнением.
–
По идее, это было призвано меня успокоить. Но не успокоило. Наоборот, напомнило мне, что в предстоящей кампании я самый слабый игрок.
– Ааз, может, расскажешь мне что-нибудь об Иштване? Например, как он выглядит.
– Даже не надейся, малыш, – ухмыльнулся мне Ааз.
– Это почему же?
– Потому что мы не одинаково увидим его или, по крайней мере, не сможем описать его одними и теми же словами. Если я опишу его тебе, когда ты впервые его увидишь, произойдет одно из двух. Если он покажется тебе страшнее, чем я его описал, ты замрешь от ужаса. Если же он будет выглядеть безоиднее, ты расслабишься. В любом случае это замедлит твою реакцию и даст ему возможность сделать первый шаг. Нет смысла иметь в рукаве элемент неожиданности, если мы не собираемся его использовать.
– Что ж, – не унимался я. – Не мог бы ты хотя бы рассказать мне о его способностях? Что такого он может сделать?
– Во-первых, это заняло бы слишком много времени. Скажем так, если ты можешь что-то представить, то и он может это сделать.
– А во-вторых? – спросил я.
– Что во-вторых?
– Ты сказал «во-первых». То есть как минимум есть еще одна причина.
– Гм, – задумался Ааз. – Я не уверен, что ты поймешь, но в известной степени то, что он может сделать, – я имею в виду, весь список, – не имеет значения.
– Почему?
– Потому что мы берем инициативу на себя. Это заставит его реагировать, а не играть активную роль.
– Ты прав, – задумчиво произнес я. – Я не понимаю.
– Послушай, малыш, если просто сидеть здесь и ждать его, у него не будет причин торопиться. И колдун выберет именно то, что он хочет сделать, и именно тогда, когда он хочет это сделать. Это активная роль, и она позволяет ему задействовать весь список его умений. Верно?
– Вроде бы да.
– Но мы не дадим ему этого сделать. Мы атакуем внезапно! Это должно существенно уменьшить его возможности. Есть ограниченное количество приемов, которые он может успешно применить против каждого из наших гамбитов, и ему придется их использовать, потому что он не может позволить себе игнорировать атаку. Прежде всего мы отнимем у него время. Вместо того чтобы неторопливо выбирать, что ему делать дальше, ему придется выбирать быстро. А значит, он выберет тот вариант, в котором он больше всего уверен и который у него получается лучше всего.
Я несколько мгновений обдумывал его
– Всего один вопрос, Ааз, – наконец спросил я.
– Что такое, малыш?
– А что, если ты ошибся?
– Тогда нам кранты, – игриво ответил он.
– Как так?..
– Тогда мы попробуем что-нибудь еще, – поспешил поправиться он.
– Например?
– Пока не могу сказать, – пожал плечами Ааз. – Слишком много неопределенности. Пока мы исходим из моего лучшего предположения. Дальше нам просто придется подождать и посмотреть.
Несколько минут мы сидели, глядя на угасающий огонь, погрузившись каждый в свои мысли.
– Послушай, Ааз, – сказал я наконец.
– Да, малыш?
– Как, по-твоему, мы доберемся до Иштвана раньше, чем Фрумпель?
– Расслабься, малыш. Фрумпель наверняка уже пьет вино и щиплет барышень за попку в каком-нибудь другом измерении.
– Но ты сказал…
– С тех пор у меня было время подумать об этом. Единственная причина, по которой девол что-то делает, – это исключительно ради наживы или из страха. Что касается его участия в этой драке, я полагаю, что страх перевесит жажду наживы. Попытка продать информацию безумцу – в лучшем случае огромный риск. Могу поспорить, пока пыль не осядет, он затаится и не станет поднимать голову.
Я снова напомнил себе о своей вере в профессионализм Ааза в таких вопросах. Тем не менее мне подумалось, что в нашем планировании мы слишком часто полагались на разного рода предположения.
– Скажи, Ааз, разве не было бы надежнее, если бы мы на Деве приобрели парочку этих навороченных пушек?
– Они нам не нужны, – твердо ответил он. – Кроме того, они весьма восприимчивы к гремлинам. Я лучше пойду в бой с простым, но надежным оружием, чем стану возлагать надежды на штуковину, которая может выйти из строя именно в тот момент, когда она нам больше всего нужна.
– Откуда гремлины родом? – спросил я.
– Что?
– Гремлины. Ты сказал…
– А, вот ты о чем. Это просто фигура речи. Никаких гремлинов не существует.
Я слушал его вполуха. Внезапно до меня дошло, что, хотя я и вижу фигуру спящего Куигли, никаких признаков Танды или Глипа не было видно.
– Где… где Глип? – внезапно спросил я.
Ааз улыбнулся мне.
– Глип стоит в карауле… и, если тебе вдруг интересно, Танда тоже.
Я был слегка раздосадован, что он с такой легкостью читает мои мысли, но решил не показывать вида.
– Когда… они вернутся?
– Расслабься, малыш. Я велел Танде сегодня вечером оставить тебя в покое. Тебе нужно хорошенько выспаться.
Он кивком указал на скомканный плащ ассасина, служивший мне вместо подушки. Я неохотно вернулся в горизонтальное положение.
– Я разбудил тебя, Ааз? – спросил я виноватым тоном. – Я имею в виду, своим кошмаром.
– Нет. Я еще не спал. Был занят последними приготовлениями к завтрашнему дню.
– Понятно, – сонно сказал я.
– Малыш?