Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 12. Часть 17. Странствия (2003–2006)
Шрифт:
Служат в Южной Корее по призыву, причем практически все здоровые юноши. Нет ни отсрочки по учебе, ни увиливаний по блату. Изредка влиятельные папы пытаются освободить отпрысков от военной службы, но всякий раз это заканчивается шумным скандалом. Папы проигрывают выборы, лишаются высоких постов, разоряются их компании. Президент Ким Ен Сам в свое время хотел «отмазать» сына от армии и чуть не поплатился за это политической карьерой. К молодым людям, которым удалось избежать призыва, на Юге относятся с презрением, могут даже не взять на работу.
Хотя ситуация все-таки меняется. Генералы, столь долго правившие Южной Кореей, ныне не в
Построены южнокорейские вооруженные силы по американским образцам. Они состоят из независимых друг от друга армии, авиации и флота. Над ними комитет начальников штабов, осуществляющий оперативное руководство вооруженными силами, и министерство обороны, занимающееся бюджетными, кадровыми и снабженческими вопросами.
На первых этапах оборонного строительства военно-морскому флоту не уделялось значительного внимания, бремя ответственности на данном направлении ложилось на американцев. В последние годы, однако, южнокорейский флот расцвел. В его распоряжении первоклассные корабли, в том числе подводные лодки. Моряки добиваются даже строительства собственного авианосца.
…Поместили меня в отель «Хилтон», в котором ранее останавливались с Наташей. Другой морской офицер повез на экскурсию по городу. Моряк совсем молодой, 26 лет. Великолепно владеет английским языком, развитой, услужливый.
Сеул выглядел нарядно, красочно. Автомашины на улицах чистые, дорожная разметка четкая, движение упорядочено, публика хорошо одета, расслаблена. На знаменитом рынке Намдэмун, все так же бурлящим жизнью, зашли в простенькую оптическую лавку. За полтора часа мне сделали две пары модных очков (для дали и чтения), в придачу надавали аксессуаров для ухода за стеклами. Счет – 170 долларов. В Москве очки по моему рецепту изготавливаются две-три недели и стоят раза в два дороже.
Вечером состоялся ужин для участников симпозиума. Подходили люди, утверждали, что давно нас с Натулей знают, читают наши книги и статьи. А я почти никого не мог узнать, вспомнить!
Следующим утром в одном из залов «Хилтона» начался симпозиум. Полный зал народа, человек 400, почти все в белых парадных мундирах военных моряков. Красивое зрелище. С приветственными речами выступили министр обороны РК, командующий объединенными силами РК и США, еще ряд важных персон. Затем начались доклады. Я выступал вторым, на тему «Вопросы оружия массового поражения в Азиатско-Тихоокеанском регионе (последствия для безопасности на морях)». Тема это не моя, поэтому пришлось долго корпеть над докладом, перечитать массу литературы, в том числе, конечно, Наташины работы. Не успел я завершить выступление, как из зала посыпались комментарии и вопросы.
Меня напрямую или косвенно обвинили в приукрашивании мотивов и поступков северокорейского режима. Человек в штатском эмоционально прокричал: «Вот вы сказали, что в Пхеньяне у власти не маньяки. А они маньяки. Взрывали самолеты, подкапывались под территорию РК, крали людей». Другой человек, в кителе морского офицера, заметил: «Вы предлагаете проявлять в отношении северокорейских руководителей гуманизм, а они даже с собственным населением не ведут себя гуманно!». Еще один военный напомнил мне, что система противоракетной обороны, которую собираются создать в Азии американцы, чисто оборонительная, она никому не может угрожать. Прозвучал и такой вопрос: «Верите ли Вы в то, что Ким Чен Ир когда-нибудь изменится, ну, например, к 2015 году?».
На самом деле я в своем докладе и не думал защищать Пхеньян, а лишь пытался объяснить мотивы его действий. Ким Чен Ир боится США, и для него единственный и экономически доступный способ обезопасить свой режим – обзавестись ядерным оружием. Или по крайней мере изображать, что оно у КНДР есть. Нападать же Ким Чен Ир ни на кого не собирается. Ким настолько осторожен, что сдерживает реформирование Севера, опасаясь, что оно приведет к краху его режима. Еще страшнее для Ким Чен Ира ввязываться в военную авантюру. Ведь в таком случае не только не уцелеет его режим, но он и сам погибнет. Ким Чен Ир не маньяк с суицидальным синдромом, чтобы решиться на агрессию.
Зал, однако, не захотел вдумываться в суть моих аргументов. Я представлял Россию и призывал к гибкости в отношении Пхеньяна. Поэтому часть публики воспринимала меня как сторонника КНДР. Пришлось объяснять, что я отстаиваю интересы России, а не Северной Кореи. Вроде бы убедил зал в логичности моих аргументов.
После обеда, на втором заседании, среди других выступил ученый из Шанхая Цзи Госин. Подчеркнув, что выражает личные взгляды, китаец обрушился на северокорейский режим с суровой критикой. Назвал политику Пхеньяна опасной, авантюрной, обвинял корейских товарищей в контрабанде наркотиков и оружия. В заключение подчеркнул: «Не ставьте знак равенства между Китаем и Северной Кореей. Мы абсолютно разные, абсолютно».
К концу заседания, как это всегда случается на форумах в Южной Корее, в аудитории обозначились бузотеры. Несколько человек истерично требовали дать им слово, швырялись стульями. Морякам пришлось выкручивать руки этим господам (и одной даме).
Вечером на приеме я общался с морскими офицерами, действующими и отставными, учеными из десятков государств – американцы, австралийцы, монголы, малазийцы и т. д. Общее впечатление, вынесенное из выступлений на симпозиуме и разговоров на приеме, – Америка, несмотря ни на что, остается в военной среде самой популярной страной. На заседании симпозиума кореянка с острова Чеджудо заявила, что Соединенные Штаты играют роль главного морального лидера в современном мире, другие крупные державы – Россия, Китай, Япония – думают только о личной выгоде. Зал отреагировал на ремарку бурными аплодисментами. На приеме южнокорейские офицеры с удовольствием вспоминали о своей учебе или стажировке в военно-морских академиях США, говорили, что Вашингтон является гарантом безопасности РК.
Кто-то из местных начальников разъяснил мне, что в южнокорейских военных кругах присутствуют и антиамериканские настроения, но в гораздо меньшей степени, чем в обществе в целом. Аналогичные диспропорции между военными и гражданскими характерны и в подходе к КНДР. Ну а какое же отношение к России? Преобладает, откровенничали собеседники, безразличие. Когда-то СССР боялись, потом при М.С. Горбачеве зауважали, а при Б.Н. Ельцине в России разочаровались. Правда, я встретил на симпозиуме немало людей, изучавших русский язык и проявлявших интерес к российской тематике.