Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи
Шрифт:
Глава 2. Немного теории. Объяснительная модель исследования
2.1. О колониальной ситуации в Северо-Западном крае Российской империи
Предложенный читателю экскурс в сферу белорусского национализма и производного от него исторического мифотворчества преследовал еще одну немаловажную цель. Современному читателю необходимо было показать, что новая националистическая историография, которая пришла на смену советской, с методологической точки зрения так и не вышла за пределы идеологического осмысления исторических фактов. Следовательно, известную нам мифологическую интерпретацию событий «Муравьевского времени» нельзя отнести к «научному виду историописания”.
В связи с этим возникает насущная необходимость применения новых методологических подходов, которые позволяют осуществить убедительную научную интерпретацию событий и процессов, происходивших в Северо-Западном крае в 1863-1865 гг. Прежде всего, необходимо представить теоретическую основу объяснительной модели, которую предстоит использовать в нашей работе. Предлагаемая объяснительная модель опирается на теорию и методы исследования, которые характерны
54
Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России: сб. статей. / Под ред. А. Эткинда, Д. Уффельманна, И. Кукулина. – М., 2012.
Новый ракурс исследования, позволяющий выяснить сущность отношений, которые складывались в Северо-Западном крае между российским государством, польско-католическим меньшинством и православным крестьянским большинством, представляется научно продуктивным. Именно поэтому изучение трансформаций, которые претерпели указанные отношения в результате системных реформ М.Н. Муравьева, получает необходимое теоретико-методологическое обоснование в опыте современных исследований «внутренней колонизации России». Установленный ракурс исследования позволит также выявить специфику тех принципиальных перемен, которые внес М.Н. Муравьев в практику управления Северо-Западным краем, осмыслить и оценить результаты его многогранной реформаторской деятельности 55 .
55
Так неофициально называлась особая территориально-административная единица, созданная в начале 60-х гг. XIX в. в связи с нарастающей угрозой польского сепаратизма. В край входило шесть губерний: Ковенская, Виленская, Гродненская, Витебская, Минская и Могилевская. Северо-Западный край находился в подчинении генерал-губернатора, резиденция которого находилась в г. Вильна. См: Гісторыя Беларусі. У 2 ч. Ч. 1. Ад старажытных часоў – па люты 1917 г. Пад рэд. Я.К. Новіка і Г.С. Марцуля. 3-е выд. – Мінск, 2007. – С. 278-279. Существование в Российской империи генерал-губернаторств, как особых административно-территориальных единиц, диктовалось задачами сохранения целостности государства. См: Ремнев А.В. Генерал-губернаторская власть в XIX столетии: К проблеме организации регионального управления Российской империи // Имперский строй России в региональном измерении. – М., 1997. – С. 54. Существовало и общее неофициальное название Западный или Западно-Русский край, в который, наряду с Северо-Западным краем входил и Юго-Западный край с тремя малорусскими губерниями – Киевской, Волынской и Подольской. См: Атлас народонаселения Западно-Русского края по исповеданиям, составлен при Министерстве внутренних дел, в канцелярии заведующего устройством православных церквей в Западных губерниях. 2-е изд., исправ. и доп. – СПб., 1864.
Употребление автором двух названий региона (Северо-Западный край, Белоруссия и Литва) обусловлено традицией, сложившейся в дореволюционной западно-русской историографии. В известной работе «Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края» говорилось о том, что «белорусы и литвины… населяют почти весь Северо-Западный край России, в иных случаях переступая за его пределы, а в других – не достигая их. Поэтому история Белоруссии и Литвы может быть отождествлена с историей Северо-Западного края России. См: Батюшков П.Н. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края. – СПБ., 1890. – С. 1-2.
При этом возникает необходимость обращения к традициям западно-русской историографии, представители которой, в частности А.И. Миловидов, долго и плодотворно изучали событийно насыщенную деятельность М.Н. Муравьева в Северо-Западном крае. Представляется, что сочетание двух подходов, современного, связанного с изучением проблем «внутренней колонизации», и традиционного, западнорусского, позволит выработать научное понимание проблем, связанных с деятельностью М.Н. Муравьева по усмирению и реформированию Северо-Западного края в 1863-1865 гг.
Начнем с того, что отношения, сложившиеся между польско-католическойэлитойирусско-православным населением после присоединения этого региона к Российской империи, определяют существование такого регионального явления, как «внутренний» колониализм. Методологию исследования этого явления предлагает А. Эткинд, для которого определяющим моментом в понимании феномена «колониальной ситуации» является отношение к знакам различий, конституирующим власть. С точки зрения А. Эткинда, колониальная ситуация базируется на культурной дистанции между теми, кто обладает властью, и теми, кто подвергается эксплуатации. Нет культурной дистанции – нет колониальной эксплуатации. Эта дистанция маркируется разными средствами: расовыми, этническими, лингвистическими, религиозными, юридическими - одним словом, культурными 56 .
56
Эткинд А. Русская литература, XIX век: Роман внутренней колонизации / Александр Эткинд // Новое литературное обозрение. – 2003. – № 59. – С. 108-112.
В данном случае различия между господствующим польским дворянским меньшинством и крестьянским православным большинством носили сословный, конфессиональный, культурный и этнический характер. Существование указанной культурной дистанции между польско-католической элитой и эксплуатируемым русско-православным большинством позволяет охарактеризовать Северо-Западный край как регион, имевший признаки внутрироссийской польской колонии.
Это был особый тип колониального господства,
57
В официальных и неофициальных источниках этого времени этнонимы русский, белорусский и западно-русский используются как синонимы. Поэтому автор, опираясь на источники, также употребляет эти исторически применяемые этнонимы в качестве синонимов для определения этнической идентичности населения Северо-Западного края.
Легитимность социально-экономического и культурного господства польской колониальной элиты имела своим законодательным источником власть российского императора. Уникальность ситуации заключалась в том, что в качестве субъекта колониальной эксплуатации на территориях, присоединенных от Польши, выступала не российская имперская администрация, а туземное польско-католическое дворянство. В этой связи можно говорить о существовании такого регионального феномена, как туземный польский колониализм, политически зависимый от Российской империи.
Иосиф Семашко, митрополит Литовский и Виленский
Объектом колонизации и экономической эксплуатации являлось, в свою очередь, русское православное крестьянство, или по определению митрополита Иосифа Семашко, «население русское, белорусского или малороссийского наречия» 58 . Культурная дистанция, маркировавшая крепостническую эксплуатацию русского крестьянства Северо-Западного края, ясно осознавалась и российской общественностью, и российской бюрократией.
58
Семашко И. митр. Записки Иосифа митрополита Литовского. Т. II. – СПб., – 1883. – С. 621.
Вот как, например, осмысливалась колониальная специфика этого региона империи автором статьи, помещенной в газете «Северная почта»: «Крестьяне этого края, сравнительно с крестьянами великороссийских и малороссийских губерний, остались и до последнего времени в исключительном положении. Крепостное право не могло не казаться им тяжелее, нежели в других частях России, так как оно вышло из насильственного покорения их чужеземцами, и так как над ними удержалась личная власть владельцев, чуждых им по племени, по языку и большей частью по религии, владельцев, которых прежнее безграничное самоуправство неизгладимо сохранилось в преданиях отцов их и в их собственной памяти» 59 .
59
В этой же статье исторический процесс становления колониальных отношений в Литве и Белоруссии осмысливался в категориях своей эпохи: «Вопреки заключенному в 1569 году Люблинскому договору о равенстве Литвы и Украины с Польшей в политических правах, вопреки обещаниям сохранять в той и другой русскую и литовскую народность, русский язык и православную веру, польское дворянство, подстрекаемое и поддерживаемое католическим духовенством, особенно со времени появления в Литве иезуитов, стало открыто и явно употреблять все усилия к полонизированию всего присоединившегося к Польше русского края, и к обращению тамошнего православного населения в католицизм. Между этим пришлым дворянством и коренным населением края, как русским, так и литовским, возгорелась отчаянная борьба, продолжавшаяся около двух с половиной столетий. Богатство и превосходство в образованности, с одной стороны, а с другой, – сначала потворство, а потом явное покровительство польского правительства, козни и искусство католического духовенства дали чуждому в крае меньшинству значительный перевес над систематически угнетаемой и обедневшей массой простого народа. Мало-помалу польские магнаты овладели почти всей поземельной собственностью в присоединенном к Польше русском крае; значительная часть местного русского и литовского дворянства, под влиянием сильной польской пропаганды и материальных выгод, отреклась от своего родного языка и перешла в католицизм; изобретенная иезуитами уния насильственно распространилась в Литве и Белоруссии и, отчасти, на Волыни, и поколебала там православие; церковь православная угнетена была до такой степени, что исполнение православных обрядов в ограбленных и разоренных православных храмах отдаваемо было на откуп католикам и даже евреям, и что православную веру стали называть в этом крае верой «холопской», в противоположность вере «панской или господской», то есть римско-католической». См: Северная почта. – 1863 г. – 19 марта.
Указанные представления о колониальном характере отношений, которые сложились в Северо-Западном крае, разделяли не только публицисты и историки славянофильского и западно-русского направления 60 . Подобные взгляды были характерны и для представителей российской имперской администрации. Среди них следует назвать виленских генерал-губернаторов М.Н. Муравьева, К.П. фон Кауфмана, попечителя Виленского учебного округа И.П. Корнилова, губернаторов П.Н. Шелгунова, В.Н. Веревкина и др.
60
Сборник статей, разъясняющих польское дело по отношению к Западной России. Выпуск первый. / Сост. С.В. Шолкович. – Вильна, 1885; Сборник статей разъясняющих польское дело по отношению к Западной России. Выпуск второй. / Сост. С.В. Шолкович. – Вильна, 1887; Вестник Юго-Западной и Западной России (1862-1864 гг.); Вестник Западной России. (1864-1871 гг.).