Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
– Приамурская охота вам бы, Михаил Александрович, понравилась. Дикое приволье. Тут и леса никогда не рубленные, и луга невыкашиваемые есть. Деревья у нас растут такие, что спилить невозможно. И несмотря на то что зимой ртуть хоть ножом режь – виноград дикий растет, и вино из него не хуже цимлянского. Но самое интересное – это наши охотники-тигроловы. Берут тигра живьем так же ловко и просто, как Григорий Мелехов на коня вскакивает…
Это сравнение вызвало улыбку на лице М.А. Шолохова, который внимательно рассматривал экспонаты и слушал пояснения директора музея.
Михаил Александрович задержался возле здоровенных амуров, сазанов, заспиртованных в огромных стеклянных банках, и сказал:
– Таких крупных сазанов у нас в Дону пока не водится…
Шолохов спрашивал, как поставлена спортивная охота и не выбиваются ли редкие звери, может, некоторых из них надо пощадить…
После часовой экскурсии В.П. Сысоев пригласил гостей в свой кабинет. Там он подарил Шолохову женьшень, найденный им в отрогах Сихотэ-Алиня.
– Это наша семейная реликвия, – сказал Сысоев, – и мы от всей души вам преподносим этот корень жизни…
Шолохов стал отказываться от такого дорогого подарка:
– Мне он пока ни к чему. Отдайте тому, кто в нем нуждается…
И мне вспомнилось, как накануне шестидесятилетия М.А. Шолохова писатель А.М. Грачев (уроженец донского хутора Меркуловского) тоже предлагал своему земляку целительные снадобья, пользование которыми укрепляет здоровье, продлевает жизнь человеку. А жизнь такого человека, как Шолохов, кому не дорога?! «Если регулярно пить женьшень или элеутерококк, – писал Шолохову Грачев, – то можно продлить жизнь до ста лет…» Шолохов, всегда иронически относящийся к пожеланиям в его адрес, не изменил себе и на этот раз: «Все это добро оставьте себе. Я не такой эгоист, чтобы въедаться в чужой век. Что касается знаменитых амурских карасей, то это – с превеликим нашим удовольствием…»
И вот М.А. Шолохову преподносится натуральный женьшень.
– У нас, дальневосточников, – пояснил Сысоев, – существует такой обычай – преподносить дорогому гостю женьшень, как символ процветания и благополучия. И я следую этому обычаю…
Михаил Александрович с благодарностью принял из рук Сысоева женьшень и тут же передал его Марии Петровне.
В подарок Шолохову было вручено и огромное живописное полотно – картина «Амур», принадлежащая кисти художника А. Федотова.
– Это вам на память о посещении Приамурья, – сказал Сысоев, – таково совместное решение художественного и краеведческого музеев…
Шолохов был доволен подарком, поблагодарил за него от всего сердца, но тут же сказал:
– Дома хранить такую картину грешно. Там ее мало кто увидит. Разрешите мне выставить эту картину в Вешенском филиале краеведческого музея…
В книге почетных посетителей Михаил Александрович написал: «Сердечно благодарен В.П. Сысоеву – хранителю и умножителю богатств Хабаровского края – за возможность ознакомления с экспонатами музея, собранными любовно и умело. М. Шолохов. 31.5.66 г.»
По пути в гостиницу Шолохов обратился к сопровождавшим его хабаровским спутникам с просьбой не провожать его в аэропорт.
– Ну что ж, Михаил Александрович, – отозвался Сысоев, – не смею вам перечить. Дозвольте мне обнять вас на прощание…
И все-таки в аэропорту собралось много провожающих. Я подал Михаилу Александровичу книгу. Еще в гостиничном номере было условлено, что он подпишет одну из своих книг для «Тихоокеанской звезды», но под руками тогда ни одной его книги не оказалось… Захлопнув книгу, он подал ее мне. Я поблагодарил, но постеснялся сразу же открыть книгу и прочитать, что он написал. Только тогда, когда Шолохов сел в самолет, я раскрыл книгу и прочел: «Тихоокеанской звезде» с приветом и добрыми пожеланиями труженикам пера. М. Шолохов. 31.5.66».
…Прошли месяцы после товарищеских встреч с Шолоховым. Но нити, связывающие Михаила Александровича с хабаровчанами, не порывались. То один, то другой писатель-дальневосточник посылает ему свою новую книгу, как своеобразный отчет о творческой работе. Послал свою новую книгу Михаилу Александровичу и
В.П. Сысоев с приглашением еще раз приехать на Дальний Восток. Шолохов откликнулся на письмо Сысоева. Он не пишет ответов на машинке. Он терпеть не может казенных бумаг. Красивый характерный шолоховский почерк:
«Дорогой Всеволод Петрович!
Ваше письмо не застало меня дома два м-ца провел в Казахстане и только сейчас удосужился Вам ответить. Прошу извинения.
Не знаю, удастся ли в будущем году побывать на Амуре, но с радостью снова поглядел бы на него.
За приглашение спасибо. Края амурские очень мне пришлись по душе!
Обнимаю Вас и желаю Вам всего самого доброго. Наши все Вам кланяются.
24.12.66. Ст. Вешенская».
Еще большую радость Сысоеву доставила присланная ему рекомендация для вступления в Союз советских писателей. Вот ее текст:
«РЕКОМЕНДАЦИЯ
Сысоев В.П. может быть принят в члены ССП. Написанные им книги – лучшее поручительство.
Такая высокая оценка вдохновила Сысоева на новый труд. В 1974 году вышла его книга «Удивительные звери» и сразу же нашла своего массового читателя…
Мне хотелось бы закончить эти скромные заметки-воспоминания о пребывании Михаила Александровича Шолохова в нашем Приамурском крае словами Семена Михайловича Буденного, который служил в молодости у нас на Дальнем Востоке. Эти слова им были сказаны в одном из посланий М.А. Шолохову: «Пиши, живи, да так, чтобы до ста лет не стареть».
Георгий Джибладзе1
Дни, проведенные с Шолоховым
Произведения Михаила Шолохова, в течение последних сорока лет издающиеся массовым тиражом на всех континентах земного шара, каждый раз с нетерпением ожидает бесчисленная армия читателей. Трудно найти другого современного романиста, который был бы столь популярным у огромной читательской массы, как М. Шолохов. В чем же причина этого?
В мастерстве, народности, творческой специфике? Безусловно, но не в меньшей степени и в той поразительной жизненной правде, которую писатель передает с потрясающей непосредственностью, абсолютно не прикрашенной.