Мик Джаггер
Шрифт:
Сингл вышел 26 февраля 1965 года под названием «The Last Time» и стал третьим № 1 «Стоунз», а также первым их синглом, проникшим в американский «Топ-10» — на 9-е место. Автор у песни не значился — она считалась «народной», — и Джаггер с Ричардом заявили на нее права как на оригинальное сочинение. Оригинальна она не вполне, и однако, это первый узнаваемый трек «Роллинг Стоунз», построенный по принципу, который с небольшими и поспешно исправляемыми отклонениями определит их творчество на следующие полвека.
Условия обитания Мика в Лондоне снова изменились, однако ощутимо стабильнее не
Линда и Кит быстро отыскали квартиру поблизости, в Сент-Джонс-Вуде, но удовлетворить Мика оказалось нелегко. Одно время он занимал временное жилище Кита в лондонском «Хилтоне», затем въехал к своему другу Дэвиду Бейли, где любовался ослепительными моделями, что чередой проходили через фотостудию. Тут в Лайонеле Барте, создателе «Оливера!» и несостоявшемся авторе дебютной песни Марианны Фейтфулл, внезапно проснулся добрый самаритянин. Композицию Барта отвергли, предпочтя ей «As Tears Go By», но Барт зла не держал и, прослышав, что Мик временно бездомен, предложил приютить его в своей квартире на Брайанстон-Мьюз в Мэрилебоне. Презрев всякую видимость отдельного проживания, Крисси поселилась вместе с Миком.
В смысле спасительного побега от навязчивых поклонников это было отнюдь не идеальное решение: через пару домов жил Ринго Старр, и его жилище находилось под круглосуточной осадой, с какой Мик и Кит еще не сталкивались. Когда просочилась весть о том, что поблизости обретается Мик, к толпам битломанов на узкой улочке присоединились поклонники «Стоунз», и между двумя группировками нередко случались стычки. Вскоре после переезда Крисси выходила из дому — как обычно, на шаг позади своего господина и повелителя, — и на нее набросилась одна дозорная, караулившая Ринго. Крисси спас Мик — отодрал от нее нападавшую и отправил восвояси пинком под зад. «Я в теннисках вышел, так что ей не было больно, — сказал он потом. — Вообще-то, мне досталось больше, она мне синяков понаставила». В 1965 году этот эпизод заслужил лишь пару-тройку абзацев в газете; сегодня гигантские газетные шапки кричали бы об исках за нападение и о возмещении ущерба.
Мик и Крисси уже обручились, и их родные ожидали свадьбы в ближайшие месяцы. Ева Джаггер обучила Крисси печь — с точки зрения Евы, это один из первейших навыков хорошей жены, — а отец Крисси, бывший строитель, а ныне фермер, подыскивал будущим молодоженам недвижимость вблизи дома Шримптонов в Букингемшире. С одной стороны, Тед Шримптон немало восхищался тем, что Мик способен в любой момент купить себе дом, но с другой — он, человек, который зарабатывал долго и тяжело, полагал, что богатство, обретенное с такой легкостью, не совсем засчитывается.
Крисси по-прежнему только и мечтала выйти за Мика, хотя ее единственный опыт наблюдения поп-звездного брака ничего хорошего ей самой не обещал. Пару недавно пригласили погостить в псевдотюдоровский особняк Джона Леннона в «поясе биржевых маклеров» в Суррее, где жена Леннона Синтия жила затворницей и воспитывала ребенка, пока
«Битлз» пропитали собою всю британскую прессу, и, однако, на страницах светской хроники о них не печатали ни слова. Особого читательского прилежания неизменно удостаивалась светская колонка Уильяма Хики в «Дейли экспресс» — в прошлом среди редакторов был и Том Драйберг, член парламента и гомосексуал (а также крестный отец давней любви Мика, Клео Силвестер). Шестидесятые добрались до середины, и хозяйки домов, составляющие списки гостей на предстоящий сезон, получили дивную весть из области этикета. «В наши дни не стыдно быть знакомым с „Роллинг Стоунз“, — провозгласил Уильям Хики, — [а] некоторые их лучшие друзья — отпрыски аристократии».
Собственно говоря, «отпрыски аристократии» всегда были важнейшей составляющей Свингующего Лондона. Эти бунтари, «работавшие» над карьерой будущих рестораторов или владельцев бутиков, обычно предпочитали бунтарских «Стоунз» очаровательным «Битлз». И не приходилось сомневаться, который из «Стоунз» оказался на вершине этого перевернутого светского альманаха. Несколько месяцев назад Мик был номером в кабаре на лондонском дебютантском балу; теперь почта доставляла «мистеру Майклу Джаггеру и мисс Кристин Шримптон» отпечатанные приглашения на торжественный бал к Джейн Ормсби-Гор, который задавал ее отец, пятый лорд Харлек, прямой потомок Вильгельма Завоевателя и Марии Тюдор.
Крисси, тогда еще снимавшая свою символическую студию в «Олимпии», много часов просидела там, пытаясь сконструировать уместный для такого события наряд. Мик приехал за ней, сочувственно согласился, что наряд не задался, и посоветовал ей надеть обтягивающий комбинезон, в котором Крисси обычно ходила по клубам. На балу они очутились за одним столом с младшей сестрой королевы, принцессой Маргарет, и ее другом, комиком Питером Селлерсом. И хотя бы в этот раз Мик доказал, что Крисси для него важнее социального скалолазания. «Принцесса Маргарет велела подвести к ней Мика, а я осталась сидеть в одиночестве, — вспоминает она. — Ну, я встала, подошла к нему, он с принцессой Маргарет болтает, а я говорю: „Я ухожу“. Пошла прочь, а Мик вскочил так резко, что стол вздрогнул и все зазвенело. Побежал за мной, и мы вылетели на улицу хохоча. Очень счастливый был день».
Крисси больше беспокоили другие новоявленные Миковы друзья. Лайонел Барт, под чьей крышей они теперь жили, был известным геем и, невзирая на драконовские антигомосексуальные законы, своего сексуального пиратства ни капли не скрывал. По всей квартире валялись тюбики с лубрикантом «Кей-уай», который Крисси в невинности своей принимала за гель для волос. Одним из ближайших друганов Барта был лорд Монтегю из Бьюли, который в 1954 году на год сел за решетку за гомосексуальное поведение (после громкого полицейского рейда). «Он вечно заманивал Мика к себе в гости за город. Мне не нравилось, что все эти люди преследуют моего парня, но на самом деле я сама не понимала почему».