Микадо. Император из будущего
Шрифт:
Интерлюдия четвертая
Десятый день Нагацуки седьмого года Тэнмона, пещера Красного Дракона.
У входного грота Саюки разделась догола, аккуратно сложила одежду в каменную вымоину, там же взяла кувшинчик с маслом и тщательно намазала им все тело. После чего зажгла захваченный фонарь и смело вошла внутрь.
Первый зал пещеры назывался Северным. Саюки привычно осмотрела гигантский свод и глубокие расщелины на дне. Рядом с тропой, в самом низу
Второй зал был значительно меньше первого и назывался «Череп». Тут нужно было идти аккуратно, балансируя руками на скользком полу. Наименование зал получил по глиняному изваянию в центре. Какой-то умелец сделал из вязкой массы настоящий череп — с пустыми глазами, проваленным ртом… Сразу за изваянием начинался узкий проход, скрытый за каменным водопадом. Если не знать, где нажать секретный рычаг, ни в жизнь не догадаешься о коридоре. Но, даже найдя проход, пробраться по нему очень трудно. Через несколько шагов он разветвляется, потом еще раз и еще. Ход сначала превращается в лабиринт коридоров, а затем и вовсе в узкий лаз, через который может пробраться только ребенок или очень невысокий человек.
Саюки быстро сориентировалась в лабиринте, просочилась через лаз (спасибо маслу!) и наконец оказалась в пещере Красного Дракона. Девушка была тут всего дважды за свою жизнь и каждый раз поражалась красоте места. Высокие белые стены, уходящие высоко вверх, черный гранитный пол с огромным плоским камнем посредине. На камень падает солнечное пятно из световой шахты. Под сводами грота видны небольшие темные окна. За ними сидят десять старейшин крупнейших кланов синоби. Они все видят, что происходит в пещере, но сами никому не видны.
Саюки безо всяких подсказок и смущения встала на камень и уставилась на морду дракона. Нарисованная красной краской рептилия производила неизгладимое впечатление. Во-первых, дракон был изображен сразу на всех стенах. В левой части пещеры располагался хвост, в правой — лапы и крылья, по центру — голова. Во-вторых, тело чудовища изгибалось под неимоверными углами и занимало все свободное пространство. По слухам, дракон был нарисован тысячу лет назад первыми ямабуси — горными монахами-отшельниками.
— Братья, мы начинаем! — Суровый мужской голос разрушил созерцательный настрой девушки. — Сегодня на нашу встречу пришла моя внучка Саюки-сан. Она расскажет нам последние новости из Киото.
— И появлению некоторых из этих новостей мы обязаны ей лично? — раздался ехидный вопрос из левого окна. — Не так ли, Иттэцу-сан?
— Хироко, мы все знаем, что у клана Гекку хорошая разведывательная сеть в столице, — тут же откликнулся Иттэцу Единая Сталь. — Может быть, тогда ты нам скажешь, что там происходит?
— Если Хироко-сан берется рассказывать, — встряла Саюки, — может быть, мне тогда не стоит отсвечивать голым задом? Я с удовольствием послушаю из грота дедушки.
Смешки из всех окон были ей ответом.
— И кто это придумал, что голому человеку врать тяжело? — в разговор вмешался женский голос.
— И кто это придумал, что китайская подстилка может стать главой клана куноити? — тут же ей ответил бас справа.
— Не сифилитику-аристократу учить людей тени, кто может, а кто нет стать синоби!
— О да! По сифилису куноити большие специалисты. Не ты ли, Го Цань, готовил зараженных девушек для Ёшихиро Сатоми? Не к тебе ли бегал церемониймейстер Госё за портретами красавиц?!
В пещере повисло тяжелое молчание.
— У семьи Ономати есть какие-то сведения, которыми она хочет поделиться с Колесницей? — прервал тишину Единая Сталь. — Отта-сан, мы вас слушаем.
— Мои гэнины после происшествия с траурными синоби следили за Аютигатой Саи. Он несколько раз приходил в чайный домик, который используют куноити. Там ему устраивали просмотр девушек. Подкупленный слуга рассказал, что церемониймейстер перед смертью предлагал гейш императору.
— Я не знала, что дамы предназначались Ёшихиро, — глухо возразила из своего окна Го Цань. — Саи утверждал, что хочет свести счеты с Ёсикуни Хатакэямой, который набрал слишком много власти и имеет большое влияние на императора. Ёсикуни не входит в число лиц, заказов на которых мы решили прошлой зимой не принимать.
— Кроме того, не все синоби подчиняются Колеснице, — решилась напомнить о себе и помочь патронессе Саюки. — Тот же Янаха. Клан Сэйко взял деньги у Хидэёси…
— Зря ты, внучка, пытаешься перевести разговор на траурных синоби и выгородить Го Цань. — Саюки кожей ощутила, как дедушка качает головой. — Потому что…
Из центрального окна вылетел какой-то круглый предмет, упал и покатился по полу. После того как он остановился, Саюки увидела, что это голова пожилого человека с закатившимися глазами и ртом, набитым золотом. Некоторые монеты выскочили изо рта и рассыпались вокруг головы. В пещере во второй раз повисла тишина.
— А я вот думаю: что это Янаха молчит?.. — громко вздохнул Отта Ономати. — А как тут поговоришь с золотом во рту? Иттэцу-сан, сколько звезд пришлось задействовать? Пять, шесть?
— Всего четыре группы. Траурные синоби уже не те. С десяток погиб во дворце, а из провинции Вакасы Сэйко привел всего две дюжины бойцов. Пустили сонный дым и взяли всех тепленькими. Ладно, об этом потом поговорим. Сейчас насчет тебя, Го Цань. На первый раз я прощаю провал с церемониймейстером. Но второго шанса не будет. Это понятно?
— Да, господин старейшина!
— Теперь ты, Саюки. Докладывай.
— Операция с женой Ёшихиро прошла как планировали, — заторопилась девушка. — С выкидышем получилось все удачно, охрана списала на тяжелую дорогу. Лекарей поблизости не было, так что мне разрешили дать ей лекарство. Настойка на пыльце пурпурной лилии и дреме белой вызвала кровотечение, ну а дальше вы знаете.