Микеланджело из Мологи
Шрифт:
– Откройте Ваши уши! Не в головах советских людей хаос, а в Вашей седой голове!
– прокричал Анатолий, одновременно подстегивая и без того резво бегущую Пенелопу.
– Человек - высшая ценность социалистического общества! Будущее строиться в атмосфере любви единомышленников. Никто на личность человека не покушается. Великий Сталин любит нас. Любит красоту созданного Богом и людьми мира. Под Его руководством мы делаем мир еще прекрасней. Если мне удастся показать Ему красоту Мологи, Он спасет город! Я в это верю. Мне жалко, что Вы, с Вашим образованием, тонкими чувствами и умом, лишаете себя возможности
По правую сторону дороги потянулись ряды колючей проволоки и высокие деревянные заборы, за которыми размещались бараки Волглага. Повозка въезжала в Переборы.
– Ба!
– опомнился Анатолий.
– Мы же пролетели мимо поворота на Юршино!
Потянув за вожжи, он остановил лошадь и стал разворачиваться.
– Нет. Нет, - засуетилась Сосуля, соскакивая с телеги, - мне в Юршино не надо.
– Как не надо?
– Сболтнула я про Юршино, зная, что Юрка Зайцев туда едет. Он от того на пароме при людях и не стал твою картину отбирать, что надеялся без лишнего шума с сотоварищами сделать это в Юршино.
– Да какое он имеет право!?
– Имеет или нет, а мне в Юршино не надо, - резюмировала Сосуля и, развязав на поясе веревочку, достала из глубин своих лохмотьев маленький тряпичный сверток: - На-ка вот.
– Что это?
– удивился Анатолий, принимая сверток.
– Не брезгуй, разверни.
Анатолий развернул засаленные от долгого ношения на теле юродивой тряпки, и перед его глазами засверкали голубыми огнями бриллиантовая подвеска, небольшое колечко и браслет.
– Господи, откуда такие сокровища?
– невольно воскликнул художник, пораженный сочетанием несочетаемого: нищей, бездомной старухи и подаренной ею целой россыпи брильянтов, лежащей сейчас у него на ладони.
– Это музейные вещи. Достояние государства!
– С "достоянием" ты, дорогой, переборщил. Это реликвии семьи, подаренные мне мамой еще до войны. Вспомни, у Летягина в спальне мой портрет висит...
Анатолий сразу вспомнил ту картину, о которой говорила Сосуля: зелень дикого винограда, густым ковром увившая маленькую беседку на берегу Мологи; юная Варвара Лебядянская в бархатном кремовом платье с большим вырезом на груди; горящие румянцем щеки; озорные смеющееся глаза и соперничающие с их блеском брильянты на загорелой коже девочки-подростка. Да, это были именно те брильянты. В отличие от их владелицы они совсем не постарели. Но за что ему, малознакомому человеку, она делает такой подарок?
– Это не для тебя лично, - прочитав его мысли, пояснила Сосуля.
– Тебя ждут впереди не лучшие времена, но ты сам их подгоняешь. Твои картины и картины Летягина должны тебя пережить, должны пережить нынешнее и грядущее лихолетья. Они хранят отблески Божественной красоты, они хранят память об уходящей в небытие Мологе. Употреби мой скромный дар на то, чтобы сберечь их для граждан новой России.
Анатолий хотел возразить юродивой, что Молога будет жить вечно, что новая Россия - это и есть Россия сегодняшнего дня, но неожиданно для себя самого спрыгнул с повозки и, по-старомодному склонив голову, поцеловал заскорузлую старческую руку Сосули.
Юродивая, вначале попытавшаяся отдернуть свою ладонь от губ художника, затем, прослезившись, поцеловала его в темя, перекрестила, когда он вновь распрямился перед ней, повернулась спиной и ни слова более не говоря, пошла по дороге в обратную сторону к выходу из поселка.
Примечания.
21. Пожарная каланча с мезонином построена на Базарной (Сенной) площади по проекту ярославского губернского архитектора А.М. Достоевского, брата великого русского писателя.
22.Базарная площадь или Сенная позднее была переименована в площадь Карла Маркса. Ежегодно на площади устраивались многолюдные ярмарки: Афанасьевская (17 и 18 января), Средокрестная ( в среду и четверг Великого поста) и Ильинская (20 июня).
23.Воскресенский собор, построенный в 1767 году, был главным православным храмом города.Он открывался взорам путешествующих по Волге весь сразу, во всем своем великолепии, едва лишь пароход входил в крутую излучину, которую здесь делала Волга, принимая воды Мологи.
24.Библия. "Плач Иеремии". Глава 1, стих 1.
Глава седьмая
В Юршино, в занятом под контору НКВД доме раскулаченного и высланного в Сибирь Василия Храброва, пунцово-красный Юрка Зайцев выслушивал нотации от своего отчима, чекиста ленинского призыва, Семена Аркадьевича Конотопа.
– Во-первых, - загнул на левой руке большой палец Семен Аркадьевич, наркомвнутделец обязан правильно оценивать обстановку, действовать по возможности скрытно, избегать возникновения конфликтов с населением на глазах у многочисленных свидетелей. В данном случае на пароме, предвидя негативную реакцию "объекта", ты обязан был ограничиться наблюдением за ним и выяснением маршрута следования, чтобы потом, выбрав правильный момент, предъявить ему свои претензии где-нибудь в безлюдном месте, например, на лесной дороге.
– Но я выяснил, что он повезет Сосулю в Юршино, я не пошел на конфликт...- пытался оправдываться Юрка.
– Во-вторых, - перебил пасынка Семен Аркадьевич, - доверять словам полусумасшедшей, юродивой старухи - значит, самому иметь куриные мозги.
– В-третьих, - старый чекист загнул средний палец, - конфликт тобой был уже начат в тот момент, когда ты потребовал от объекта выполнения определенных действий - отдать картину. Допустив ошибку, начав конфликт на пароме в присутствии десятка свидетелей, ты обязан был на пароме его и закончить, во чтобы это тебе ни стало.
– Да кроме пары, стоявших рядом с нами мологжан, никто ничего и не слышал!
– В-четвертых, - не обращая внимания на возражения загибал пальцы отчим, - если ты трус и не мог в одиночку справиться с художником, то надо было по прибытии в Юршино немедленно взять на подмогу двух-трех помощников и выехать Сутырину навстречу, а не греть задницу в каптерке, ожидая, когда "объект" сам себя доставит в НКВД.
Юрка подавленно молчал.
– А в-пятых, вот тебе революционное резюме!
– Перед носом молодого лейтенанта вырос мощный кулак старого чекиста.
– То, что ты проявил слабоумие и преступную доверчивость - это цветочки. Ты приказал, но не добился немедленного выполнения приказа, тем самым опозорив звание чекиста, - это уже ягодки и называется дискредитацией Комиссариата Внутренних дел, дискредитацией Советской власти!