Микенский цикл

Валентинов Андрей

Я достал из-за пояса кошель, развернул тряпицу и продемонстрировал свою часть ожерелья – разрубленного пополам Хора-Сокола, искусно выложенного цветной эмалью. Дейотара слушала, не пропуская ни одного слова, ее зрачки сузились, лицо сразу стало старше.

– Я согласился, думая, что ванакту Микасы нужны опытные воины. Другого тогда я предположить не мог.

Я специально сделал паузу, и девушка немедленно воспользовалась ею.

– А когда ты понял, что это не так?

– Когда встретился с неким Геленом, сыном Ифтима. Он тоже ехал в Микасу. Знаешь такого?

– Ифтим –

верный слуга Главка, – кивнула Дейотара. – Его сын был нашим врагом, и отец не пустил его в Микены.

Я подумал, не сказать ли ей, кем был на самом деле Гелен, но решил промолчать.

– Остальное просто. Гелен, умирая, послал меня к Арейфоою, а тот поставил передо мной простой выбор: или я отправлюсь, как у вас говорят, к Гадесу, или становлюсь «ушебти».

Похоже, она не знала этого слова, и я процитировал по памяти то, что слыхал в земле Та-Кемт:

– «Когда мое Ка разлучиться с моим Ба и отправится отвечать перед Великой Двадцаткой, сделайте статуэтку с моим лицом и моим обликом. Пусть воззовут ко мне, требуя непосильного труда: „Иди!“ – и мое „ушебти“ ответит „Иду!“. Душа же моя пребудет в покое.»

Дейотара вновь кивнула, затем медленно проговорила:

– Месяц назад Арейфоой предупредил отца, что бывшие друзья Главка готовят заговор. Он велел не волноваться, обещая выдать всех наших врагов, но отец не верил ему. О Гелене мы узнали от наших лазутчиков...

Это я и подозревал. Богоравный жрец был опытным предателем, играя на двух досках и взвешивая шансы.

– Кто-то его опередил, царевна. Кто-то уговорил Скира, подкупил Прета и отправил к предкам Арейфооя. И вот я, бывший наемник, стал ванактом, а ты – моей двоюродной сестрой.

Она невольно поморщилась, и мне это почему-то пришлось по душе.

– У меня, конечно, есть выбор, царевна. Я могу через несколько дней, когда все уляжется, отправиться на охоту или куда-нибудь еще и бежать дорогой, захватив пару талантов золота. До весны где-нибудь спрячусь, а затем уплыву в Тир, где когда-то вращал мельничный жернов, куплю дворец и буду жить без забот. Тебя это устраивает?

По тому, что она ответила не сразу, я понял – ее оцепенение прошло. Дейотара думала – и я невольно отметил, какими живыми и умными стали ее глаза.

– Нет, не устраивает, свинопас. На престол посадят Ктимену, выдав ее за этого безумного быка Афикла, либо базилеи начнут большую войну против Микен. В любом случае меня убьют первой.

– Давай договоримся о титулах, – усмехнулся я. – Напоминаю: свиней не пас. Пас коз, но в Микасе это, по-моему, как раз занятие для базилея. Если тебе не нравится звать меня ванактом, зови по имени.

– По имени мертвеца? – удивилась она. – Это плохая примета, самозванец. Хорошо, согласна на титул... Что ты хочешь от меня, ванакт?

– Помощи. Мне надо управлять дворцом, управлять городом, управлять всей Ахиявой. Нынче же утром ко мне прибегут десятки советчиков и еще больше – просителей. Что будет дальше, ты догадаешься сама. Через месяц я раздам все, и мои же советники преподнесут мне чашу с ядом, а потом доберутся

и до тебя. Но ты знаешь, что нужно делать, и вместе мы справимся. За это я буду держать Ктимену подальше от тебя и постараюсь продлить твои, да и свои собственные, дни. Что скажешь?

Она медленно встала с ложа и с силой потерла лицо ладонью. Фигура у нее была отличная, и я невольно вздохнул. Будь я простым наемником, захватившим с налету дворец...

– Согласна, ванакт. Ты – убийца моего отца, ты самозванец и чужак, но у меня нет выбора. Но учти – я обещаю помогать, но не клянусь в верности. Ты – мой кровник, запомни!

Я видел, что она не шутит, но заставил себя рассмеяться:

– Буду держать ножи подальше от тебя, царевна и не стану пить чашу, которую ты мне преподнесешь. Ладно, как насчет первого урока для начинающего ванакта?

– Не отдавай невыполнимых приказов, не дари чужого, не выполняй просьбу сразу и полностью, – быстро, как заученный урок, произнесла она. – Так говорил отец. Но учатся на делах, ванакт. Скоро ты соберешь твой первый совет, и у тебя начнут требовать награды...

Вспомнились слова Прета, и я согласно кивнул.

– Я расскажу, кому и в чем следует уступить. Арейфоой мертв, и это очень хорошо – для тебя. Но есть другой человек...

Она с трудом перевела дыхание и вновь опустилась на ложе. Я заметил, что лицо ее побледнело.

– Прикажу принести что-нибудь поесть, – спохватился я, – Надеюсь, повара еще не разбежались.

Она не спорила, и мне подумалось, что наличие аппетита – хороший признак. Распорядившись, я вернулся в комнату.

– Кстати, царевна, за что Ктимена так тебя ненавидит? Ведь когда был убит Главк, ты еще не родилась.

– Она не сказала? – Дейотара презрительно усмехнулась, – Ну, конечно! Ей так хочется оставаться благородной скорбящей дочерью! Десять лет назад, ей тогда было всего пятнадцать, она затеяла заговор против отца. Ктимене нечего было предложить старшим охраны, и она предложила им себя. Один из любовников выдал ее, и тогда эта дрянь ударила отца кинжалом. Он хотел тайно ее задушить, но я посоветовала другое...

– Вызвала десяток шардана, – понял я, – и приказала по очереди входить к ней в комнату.

– Кажется, это были не шардана, а туски [25] или хеттийцы, – Дейотара зло усмехнулась. – Она не повесилась, хотя мы постарались, чтобы об этом узнали все. Такие, как Ктимена, любят жизнь... С тех пор каждый раз, как она пыталась показывать зубы, мы это повторяли.

Я вспомнил безумный взгляд Ктимены, ее крик, и мне стало не по себе. Чума на всю эту семью! Лучше иметь дело с бешеными волками...

– Жалеешь ее, ванакт? – рассмеялась царевна. – Первое, что должен запомнить правитель – жалеть никого нельзя. Здесь не бывает пленных, и никого не милуют. Когда-нибудь я еще выколю тебе глаза!

25

Туски – предки этрусков, жили в Малой Азии.