Микенский цикл
Шрифт:
– Не вижу... Вижу, ванакт! Это Прет, сын Скира, третий геквет стражи! Вот он, в центре.
Я тоже увидел его. Высокий парень с необычным круглым щитом, в руке вместо копья – большая секира.
– Вы с ним враги?
– Друзья, – глухо ответил геквет и, вздохнув, добавил, – были...
Что ж, бывает и такое. Секира третьего геквета вызвала уважение, но вояка он определенно плохой. Даже первогодок знает, что врага надо встречать только в движении. Неподвижный строй обречен, а нужный темп не наберешь за несколько мгновений...
И
– Остановись, Мантос! – Прет легким движением перебросил секиру на плечо. – Ты что, затеял учения на ночь глядя?
Тон был под стать движениям – легкий и небрежный. Прет еще мгновение поиграл секирой, как будто та была из папируса, и внезапно кинул ее в сторону. Звонко прогремел металл, ударившись о брусчатку.
– Стой! – я поднял руку, догадавшись, что боя не будет.
Прет уже был в двух шагах. Без секиры с ним разговаривать было спокойнее – он оказался выше меня на полголовы, да и в плечах шире. С таким только сцепись! Шлем был опущен, и поэтому я не мог увидеть его лица, но успел заметить на тонких губах легкую усмешку.
– Освободи дорогу! – крикнул Мантос. – Дорогу ванакту Клеотеру!
Прет, не отвечая, быстро обвел взглядом строй и шагнул ко мне. Мантос дернулся, поднимая копье, но третий геквет неожиданно опустился на одно колено, склонив голову.
– Радуйся, царевич Клеотер! Я бы отдал тебе секиру, но с нею бы меня не подпустили.
Он поднял голову и насмешливо поглядел на Мантоса.
– Встань, – велел я, на всякий случай не трогаясь с места. – Моя секира не хуже твоей, третий геквет. Ты назвал меня царевичем. Почему?
– Ванактом ты станешь, когда войдешь во дворец, – Прет легко поднялся и расправил плечи, словно потягиваясь. – У меня здесь шардана, а у отца во дворце – стража.
– Скир во дворце, – прошептал Мантос. – О, боги!
Поминать богов было самое время. Стража сделает все, что прикажет первый геквет. Даже разбив шардана, мы не войдем внутрь.
– Итак, царевич, – Прет сдвинул шлем на затылок и улыбнулся, – поговорим?
Мгновенье, не больше, я раздумывал. Терять драгоценное время не хотелось, переговоры с противником во время боя – дело опасное.
– Говорить будем позже, – отрезал я, – когда займем дворец.
– Не верь ему, брат, – крикнула Ктимена, наконец-то пробравшаяся ко мне. – Они тянут время!
– Времени много, – равнодушно заметил Прет. – Ифимедей не выйдет из своих покоев – там наши воины. Мы пропустим тебя во дворец, царевич, но у нас есть условия...
– Просьбы, – поправил я. – Ванакту условий не ставят.
– Просьбы. Они вполне разумны, царевич, и у нас есть для них основания, – он с усмешкой обернулся к неподвижной шеренге шардана. – О мелочах, пожалуй, можно поговорить во дворце, но главное решим здесь. Ифимедей твой, делай с ним что угодно, как и с его дочерью. Но больше никто не будет ни убит, ни изгнан. Поклянись – и дворец ваш.
– Нет! – тут же заспешила Ктимена. – Это убийцы наших родителей! И прежде всего Скир, его отец!
Третий геквет поклонился девушке, во взгляде его я уловил легкую насмешку.
– Когда царевич взойдет на престол, он помилует их. Мой отец завтра же покинет Микены. Он уже стар и желает отдохнуть. Но крови не будет. Поклянись, ванакт !
Этот насмешливый парень умел вести переговоры. Наконец-то я разглядел его лицо – худое, с тонкими губами и решительными складками у рта.
– Ты назвал меня ванактом? – заметил я, пытаясь понять, верю ли я ему.
– Да, ванакт. Видишь, я уже признал тебя, значит, отрезал себе путь назад.
Тон оставался прежним, словно речь шла о легких дворцовых сплетнях. Держался он неплохо.
Это могла быть ловушка, но я поставил себя на место Ифимедея. Если мы попадем во дворец, численное преимущество уже не будет играть такой роли. Риск был, и немалый, но я уже почти решился.
– Чем ты докажешь, что нас не ждет западня? – резко проговорил молчавший все это время Мантос.
– Да ничем, дружище! – широко улыбнулся Прет. – Ванакт Клеотер знает, что я говорю правду. Ведь ему обещали помочь.
И третий геквет достаточно точно воспроизвел знакомый мне смешок.
– Хорошо, – я решительно шагнул вперед. – Клянусь, что никто не пострадает кроме Ифимедея!..
– И этой суки! – тут же добавила Ктимена. Я невольно вздрогнул.
– И его дочери. Никто не будет убит или изгнан. А сейчас, Прет, прикажи своим шардана положить оружие и отведи их в сторону. Сам возвращайся.
– Подберите мою секиру, – бросил Прет самым небрежным тоном и, повернувшись к своим воинам, отдал короткую команду. Послышался лязг и звон – шардана положили копья и принялись снимать перевези с мечами.
– Брат, их нельзя помиловать! Убей их! Не верь Прету! – шептала Ктимена, я же внезапно почувствовал нечто вроде облегчения. Положение «ушебти» имеет свои преимущества. Все было спланировано без меня, оставалось следовать уже готовому замыслу. Тот, чей смех Прет так точно воспроизвел, не желал резни. Здесь наши желания совпадали.
Шардана уходили, ровно печатая шаг. Прет, поглядев им вслед, не спеша подошел ко мне и встал рядом, непринужденно отодвинув в сторону Ктимену.
– Дворец твой, ванакт! – он махнул рукой в сторону колоннады и начал что-то негромко насвистывать.
– Ванакт? – Мантос вопросительно поглядел на меня. Я кивнул. Лавагет отдал команду, и мы быстро двинулись вперед. Не удержавшись, я обернулся к Прету.
– А чего желаешь ты, третий геквет?
– Разного, – послышался невозмутимый ответ. – Завтра, если боги будут к нам милостивы, тебе предстоит тяжелый день, ванакт. Все придут просить награду. Я подожду.
Чем-то этот парень мне нравился. Люблю спокойных людей.
– Ифимедей ничего не знает? – Поинтересовался Мантос. Прет покачал головой: