Микстура от косоглазия
Шрифт:
Лицо Вована разгладилось.
– Ерунда, еще раз позовешь.
– Ну-ну, – кивнула я и, быстренько осушив чашку с чаем, побежала в ванную.
Если где и можно остаться в нашем доме в одиночестве, так это около рукомойника. Сев на стиральную машину, я принялась теребить в руках брошенное кем-то полотенце. Настену украла Нюся. Девочку усыпили, наверное, Аглая дала ей какой-нибудь не слишком опасный препарат. Потом ребенка сунули в мешок, сверху прикрыли грязными простынями и увезли на машине с надписью «Прачечная-химчистка «Кристалл». Интересное, однако, дело получается. Организатором преступления
– Эй, Вилка, – загремел Куприн, распахивая дверь, – чем тут занимаешься?
– Голову мою, – растерянно ответила я.
– Сидя на стиральной машине?
– Да, то есть нет! И вообще, зачем врываться в ванную без стука?
Олег глянул на меня и вышел, я прижалась к стене. Борис великолепно знает Женю Славского, они подельники, организовавшие похищение ребенка. Но, может, я ошибаюсь?
– Вилка? – заверещала Кристя. – Гляди, что покажу! Котеночек глаза открывает.
Я начала потихоньку злиться. Только что промелькнула какая-то интересная, важная мысль, и вот, пожалуйста! Влетает Кристина, и в голове мигом образовалась пустота.
– Кристя! Какого черта ты врываешься без стука! Я моюсь!
– Сидя на стиральной машине?
– Да!!! Всегда так делаю! Именно восседая на «Канди»!!!
Кристина повертела пальцем у виска и выскочила в коридор. Я попыталась сосредоточиться.
Почему Женя Славский не вернулся к матери? Ну, предположим, достали его родители, случается такое. Юноша распсиховался, топнул ногой и решил отомстить им – подался в армию. Очевидно, Женя был инфантилен, вот и выдал реакцию подростка: назло кондуктору пойду пешком. Но мне сейчас не интересны мотивы, заставившие парня бросить институт. Почему он не вернулся к матери? Отчего подослал к ней этого Пашу?
– Вилка, – защебетала Томусечка, всовываясь в ванную, – посмотри, какую я кофточку Никитке купила, голубенькую, с мышками.
Я застонала. Опять в мозгу мелькнула замечательно интересная мысль и вновь исчезла безвозвратно. Томуська озабоченно глянула на меня.
– У тебя зубы болят?
– Нет!
– Но ты плохо выглядишь, хочешь, ложись в кровать, принесу тебе туда чаю.
О боже! Такая опека может доконать человека. Но на Томочку срываться нельзя, она начнет переживать, и вообще, мы никогда не ругаемся, в основном, конечно, из-за патологической незлобивости и уступчивости Томы.
– Спасибо, все в порядке, – прошипела я, – просто моюсь себе спокойно!
– Сидя на стиральной машине?
Ну
– Да! – рявкнула я. – У каждого свои привычки.
– Извини, – бормотнула Томуся.
На ее лице заиграла робкая улыбка, и Тома тихонько ушла. Я расстроилась, знаю ведь, что она всегда, во всех ситуациях винит только себя и теперь наверняка огорчается, что испортила мне настроение. Сейчас побегу, обниму ее, поцелую и попрошу прощения.
…Все-таки странно, что Женя не пришел к маме, он ведь раскаялся, извинился перед ней в письме… Может, это не он сидел за рулем… А кто? Почему тогда у этого типа оказались документы Славского? И тут я наконец поймала вспугнутую мысль за хвост. Надо…
– Эй, Вилка, – загундосил Ленинид, – принес тебе чего! Посмотри!
Из моей груди вырвался вопль.
– Немедленно уйди!
– Почему?
– Я моюсь!
– Сидя на стиральной машине?
– Да!!!
– И незачем так орать, – обиженно сказал Ленинид, – нет бы подойти к папке, поцеловать. Неласковая ты, даже грубая. Неприятно, между прочим! Я тебе подарок несу, а ты…
Продолжая бубнить, папенька сунул мне в руки яркий томик и удалился. Я уставилась на книгу. Смолякова. «Жила была курочка-жаба». Она опять выпустила новую повесть! С ума сойти можно. Это не женщина, а автомат по выпеканию криминальных романов. Наверное, у нее нет семьи. Хотя вроде в каком-то интервью я читала, что у Смоляковой трое детей! Небось вранье. Ну как она ухитряется работать в доме, набитом чадами и домочадцами? В нашей далеко не маленькой квартире совершенно невозможно сосредоточиться!
– Если хочешь, чтобы сюда никто не входил, почему дверь не заперла? – снова всунулся в ванную Ленинид.
Я соскочила с машины, вытолкала папеньку в коридор и опустила крючок. На этот раз интересная мысль осталась в голове. Надо узнать, какого числа похитили Настену, потом съездить снова к Капитолине Михайловне и разведать, кто работал на машинах фирмы «Кристалл» в тот день. И если в списках водителей окажется Женя Славский… Если он там будет, вот тогда и поговорим с Борисом. Но у кого узнать про дату киднепинга? Так у Нюси же!
Вдохновленная этой замечательной идеей, я выскочила из ванной и налетела на Марину Степановну.
– Виолетта! – взвизгнула старуха. – Что за манера скакать по квартире, словно больное кенгуру?
– Извините, – промямлила я, пытаясь скрыться в спальне, – взбодрилась после душа.
Марина Степановна уцепила меня за рукав.
– Виолетта! Вы отдавили мне ногу!
– Простите, я не нарочно.
– Теперь у меня снова начнется приступ астмы!
Как могут быть связаны между собой нога и астма, я не знаю. Ладно бы старуха вспомнила про артрит!
– Ей-богу, я нечаянно, Мадлена Пафнутьевна! – выпалила я. – Не со зла, мне очень жаль вашу ногу!
Марина Степановна сначала поджала губы, а потом прошипела:
– Хорошо, Виолетта, очень хорошо, – и удалилась по коридору с высоко поднятой головой.
– Ну, Вилка, ты даешь, – хихикнула Кристя, наблюдавшая за этой сценой из своей комнаты, – теперь тебя Марина Степановна со свету сживет.
– Да что я такого сделала-то? Ну наступила ей на ногу, случайно ведь!
Кристя прищурилась.