Милашка для психа
Шрифт:
Все это куда-то испарилось.
Она понятия не имеет, когда дошла до жизни такой. Таня Мальцева — сама осторожность, впускает в свою квартиру, в свою крепость, какого-то психа! Полного психа. Неадеквата. Человека, который создан природой, чтобы таких как Таня щемить, а тут…
Она падает на кровать и думает о том, как бы ей сходить в душ, а потом перекусить чем-нибудь, не столкнувшись с психом по дороге.
А тот, очевидно, вообще не парится, потому что, когда Таня выходит из комнаты, он стоит в одних трусах
Качает жопу, если быть точнее.
Таня сглатывает слюну.
Нет, вот это уже точно не нормально. И что она должна сделать? Запретить человеку качать жопу? Ну не бред ли? Тем более, что эта жопа явно стоит того… Но сейчас не об этом.
Она проходит мимо, задержав дыхание, как будто даже запах вокруг психа может быть каким-то ядовитым и разъест остатки ее мозга.
Закрывается в ванной и, набирая воду, ведет сама с собой мысленный диалог.
Она обещает себе, что ровно через две недели заставит психа съехать.
И что она не будет смотреть на него, как на сексуальный объект, даже если псих весь — просто гора мускулов.
А еще она клянется, что найдет себе какой-нибудь перепихон в ближайшее время, потому что уверена — если она займется сексом, то и в голове сразу же прояснится.
Все эти доводы убеждают ее, что она поступает правильно. Да и вообще — она молодец.
Таня кивает в пустоту и забирается в ванну, крайне довольная собой.
* * *
— Полли, в эту субботу мы идем в клуб.
Полинка, которая явно еще спала в восемь тридцать утра, сладко зевнула в трубку.
— В клуб, чтобы танцевать или?
— Чтобы клеить парней, разумеется.
— В самый-самый развратный и грязный клуб города, я правильно понимаю?
Таня огляделась. В холле никого не было, но на всякий случай она перешла на шепот.
— В любой клуб, который нам по карману, что за вопросы?
— Боже, Мальцева, — судя по звукам, Полинка встала и теперь рылась в своих вещах в поисках чего-то там неведомого. — Когда мы были в клубе в последний раз, я подралась с охранником, который принял меня за шлюху.
Таня потерла лоб.
— Ты сняла колготки прямо посреди танцпола…
— Ты знаешь, почему я так сделала, Таня! Они были новые, у меня жутко все чесалось, он не смел делать мне замечание, это просто неуважительно и…
— Ну Полли-и…
Таня включила свой самый щенячий голос.
— Да боже мой! — заорала та, психуя. — Конечно я пойду с тобой! Куда я денусь! Еще трахнешься с каким-нибудь бомжом в кабинке туалета!
— Такого никогда не было! — возмутилась Таня.
— Ты же пускаешь чужаков в свою квартиру, я понятия не имею, на что ты еще способна.
Она бросила трубку, а Таня тяжело вздохнула, глядя в экран.
Глава 4
Таня
Сначала она смотрела в потолок, пытаясь понять, с какой стороны буянят соседи. Потом звук повторился, и на этот раз он был ближе, чем могло показаться. У нее на кухне.
Таня, сонная, в трусах и с табуреткой в руках, начала продвигаться в сторону кухни. Темень была — хоть глаз выколи, и только в гостиной она вдруг вспомнила, что всегда на ночь оставляет в прихожей свет. А в этот раз он не горел.
Сон сошел на нет. Таня остановилась, опуская табуретку на пол. Точно. Псих. Как она могла про него забыть?
Тот чем-то шебуршал в темноте на кухне, и как будто даже разговаривал сам с собой.
— Что ты делаешь? — спросила Таня, встав в проходе.
Псих выпрямился, заслоняя собой остатки света от окна. Кашлянул. Он как будто… Смутился, что ли? Таня понять не могла, какого черта происходит.
— Ищу еду для собаки.
— В холодильнике есть сосиски, — на автомате ответила Таня.
Псих кивнул.
— Спасибо.
Таня помотала головой. Вот уж действительно Полинка не шутила, когда говорила, что ее жизнь с этим психом скучной не будет.
Ну ничего. Она как-нибудь выдержит две недели, тем более, деньги ей и впрямь не помешают. А потом они распрощаются навеки.
Она развернулась, чтобы уйти, а потом вдруг… Замерла на месте.
— Подожди-ка, — произнесла она в темноту. — Для какой еще нахрен собаки?
Пес был взрослой и довольно вежливой дворнягой. Он сидел на полу, уже при включенном свете, и смотрел с благодарностью на протянутую ему сосиску. Брать не спешил. Ждал, когда псих разрешит.
— Итак, давай-ка мы с тобой повторим, — тихо сказала Таня, стараясь не издавать лишних звуков, потому что в квартире, мать его, была большая, незнакомая ей СОБАКА. — Ты пошел на пробежку ночью (я не собираюсь спрашивать тебя о мотивах такого поступка, потому что мне плевать), у подъезда встретил собаку, и решил, что нужно притащить ее ко мне домой. Все верно?
Псих спокойно кивнул и позволил, наконец, собаке съесть сосиску.
— Все верно.
— Окей. А у тебя не возникло, ну я не знаю, мысли, что я буду против?
— Нет.
— Серьезно?
— Ты что — живодерка? Позволила бы псу ночевать на улице?
Таня встала, прохаживаясь по кухне.
— Это бродячий пес. Он живет здесь уже несколько лет, его кормят все бабки в округе, у него там президентский люкс в подвале с игрушками и лежанками, ты что — издеваешься?!
Псих посмотрел на нее сурово.
Таня поверить не могла.
Просто не могла поверить. Почему бы этой горе мускулов не продолжить оставаться просто горой мускулов, без вот этой вот лишней блевотной милоты. Он теперь у нас еще и благодетель. А Таня, получается, та еще скотина.