Милашка
Шрифт:
Звук чужого сердца оглушал и, казалось, гремел где-то совсем рядом. Здесь, в укрытии, под складкой человеческой одежды было тепло, и холодные капли не касались нежного меха. Я пригрелся, перестав всхлипывать, когда внезапно движение прекратилось, и похититель попытался вытащить меня наружу. Но я крепко вцепился в ткань и не поддавался, пока ласковый голос снова не забормотал, а большой, самый настоящий человеческий палец коснулся шкурки:
— Вот ведь вцепился в футболку, глупыш… Да не дрожи так, я не обижу. Ой, не кусайся, ха-ха, щекотно… Сейчас, сейчас, не бойся,
Я прислушивался к мягкой интонации голоса и, сам не знаю почему, ослабил захват. Никогда в жизни мне ещё не было так страшно: в ладони, на огромной высоте, рядом с человеком… Но я крепился и, собрав все силы, посмотрел прямо в лицо великанше: это, несомненно, была девчонка - с золотистой косой через плечо, совсем как у моей сестрицы Клары, огромными глазищами и ртом, полным больших белых зубов.
Её розовые губы шевелились, и я не сразу сообразил, что она улыбается, а не облизывается, пытаясь засунуть бедного Милаша себе в рот. Хоть меня и трясло как в прошлом месяце после падения в глубокую лужу, я даже мужественно позволил этому чудовищу погладить себя по спине, сдерживаясь, чтобы снова не пустить в дело пусть пока и слабые зубы. А тем временем голос, ставший немного тише, продолжал что-то бормотать:
— Какой же ты миленький и славный, похож и на котёнка, и на щенка одновременно. Дрожишь, бедняжечка, понятно, я, наверное, кажусь тебе страшной? Жаль, что ты меня не понимаешь. Ну что поделать, малыш, мы из разных миров, - она вздохнула, снова осторожно коснувшись моего золотистого меха, - куда же тебя отпустить? Кругом льёт, как из ведра… А здесь под козырьком остановки хотя бы сухо, что же делать?
Выражение её лица изменилось: изогнутые полоски меха над светлыми глазами поползли вверх, одна рука стала дёргать себя за мочку уха, совсем как наш Наставник, когда серьёзно задумывался над заданным ему вопросом. Меня вдруг осенило: это невероятно, но, похоже, она собиралась отпустить свою добычу… И хоть смотреть вниз было ещё неприятнее, чем на маленького человека, я это сделал, к своему восторгу обнаружив совсем рядом на земле ту самую расщелину, через которую позавчера ночью с Эдом и Грэгом проник в опасный верхний мир.
Да, мы сделали глупость, я, во всяком случае. Не надо было поддаваться на коварные уговоры и спорить с Эдом, что не побоюсь подняться на поверхность. Понадеявшись на защиту Грэга, я поплатился за свою доверчивость - как только мы подобрались к колодцу с едва заметно сдвинутой решёткой, злодей словно нечаянно столкнул меня вниз, расхохотавшись вслед:
— Ну как ощущение полёта, Милаш-ка, нравится? Не стоило меня задирать, а потом жаловаться Наставнику. Ты это заслужил, мелюзга…
Я не знал, что случилось с ним и Грэгом после моего падения, просто сидел в этом вонючем колодце и ждал, когда друг придёт на помощь. А его всё не было…
От этих мыслей засвербило в носу, и глаза намокли, совсем как у огромной девчонки, снова начавшей что-то бубнить, не переставая поглаживать мой драгоценный мех:
— Не плачь, маленький, Маша сейчас тебя отпустит, вот только куда?
Не знаю, что на меня нашло, но, видимо, в экстремальных ситуациях мозг соображает лучше. Дрожа, я потрогал палец девчонки и, когда она удивлённо посмотрела, показал рукой на спрятанную под плитой расщелину в земле. К счастью, пленнику попалась неглупая великанша, она присела на корточки, но, прежде чем отпустить, несколько раз повторила одно и тоже сочетание звуков, так похожее на имя. Меня осенило - её зовут Маш-ша…
Я оказался рядом со спасительным проходом в свой мир, но не побежал сразу, хоть очень этого хотел, потому что… Она была не такой, как остальные - спасла меня, вытащив из колодца, защитив от злого мальчишки, крысиных зубов и непогоды. И теперь великодушно отпускала домой - человеческая девочка с золотистым мехом на голове заслужила благодарности.
Согнувшись почти пополам, коснулся одной лапкой земли, приложив вторую ко лбу, как принято делать при выражении глубокой признательности, и, распрямившись, громко произнёс, хотя голос и продолжал дрожать:
— Спасибо, Маш-ша. Я, Милаш из рода подземных гремлинов, не забуду проявленного тобой благородства и клянусь, когда вырасту, никогда на тебя не охотиться.
Конечно, она не поняла, но её круглые глаза сразу наполнились слезами - девчонка всё-таки… А может, это капли воды попали на её лицо, но, тем не менее, пролезая в расщелину, я слышал за спиной всхлипывающий голос:
— Милаш, Милаш…
Стоило только нырнуть в знакомую тьму подземелья, как чужие лапы подхватили меня, прижав к шершавой стене, и, задохнувшись от ужаса, я совсем немужественно заверещал:
— Отпусти, проклятая тварь, а то разорву на части!
Знакомый добродушный смех Грэга заставил трепетать мои чувствительные уши:
— Трудновато будет это сделать, Милаш, сначала подрасти, коротышка…
Друг опустил меня на влажную от натёкшей воды землю, тут же охнув от сильного укуса:
— Предатель! Я хоть и маленький, но никогда бы тебя не бросил. Было так страшно, Грэг, где же ты пропадал всё это время?
Пушистые лапы осторожно погладили мои вздрагивающие уши:
— Прости, Милаш, пришлось драться с Эдом, и он своё получил, поверь… А потом я бросился назад, ведь без прочного каната тебя было не вытащить. Но тут не повезло - второпях споткнулся и упал, при этом на безмозглую голову с потолка туннеля обрушился приличный кусок камня… Не помню, сколько там провалялся без сознания, и всё же я пришёл за тобой, - он потряс перед моим носом большим мотком прочного жгута, которым мы обычно пользовались на тренировках с Наставником.
По дороге домой, слушая, как Грэг восторженно расхваливает мою отчаянную храбрость, помогшую сбежать из рук ужасного великана и спастись, я покорно кивал. Но мысли почему-то постоянно возвращались к человеческой девочке: я вспоминал её большие и почти такие же, как у меня, красивые глаза, золотистую косу, оглушающий стук огромного, доброго сердца, и невольно улыбался…
Хорошо, что друг не видел и не догадывался об этом позорном, недостойном настоящего гремлина поведении. Он бы не понял, а другие - тем более… Но сейчас, увлечённый придуманной им историей о мнимых «подвигах» маленького отважного охотника, Грэг не замечал ни моих мечтательных вздохов, ни бормотания:
— Маш-ша…