Милая маленькая ложь
Шрифт:
— Думаю, ты просто задел мои чувства, вот и все. Я имею в виду, я никогда ничего подобного не делала… с помощью связывания и… кнута. Я не понимала, что это может быть что-то… не то, чем это казалось, пока я не увидела, как Уитни и ее партнер вместе… а потом, когда ты начал издеваться надо мной по поводу моей девственности… — На ее груди появляются глубокие пятна румянца, а щеки почти становятся фиолетовыми. Ей явно некомфортно говорить об этом. — О Боже, я ужасно это объясняю такая путаница оценить мою реакцию.
Я не могу сдержаться, и я расхохотался.
— Извини. Я не должен смеяться. — Говорю я, и мое веселье сотрясает мое тело. Я борюсь, чтобы взять себя в руки, сжимая
Необъяснимо, ее румянец становится еще сильнее.
— Слушай, я оставлю это, ладно? Я просто хотел немного лучше понять тебя. — И докопаться до сути, почему она казалась неловкой, когда мы вошли. Но теперь, когда я это сделал, я понимаю, почему она не хотела бы возвращаться к нашей первой ночи вместе. Она и так была достаточно напугана в последнее время, и, честно говоря, последнее, что я хочу сделать сегодня вечером, — это задеть ее чувства.
Когда наступает ужин, я направляю наш разговор в другое русло, и Аня начинает расслабляться, к ней возвращается чувство юмора, когда мы разговариваем и шутим. Время летит, прежде чем я это осознаю, что нам пора отправляться в Civic Opera House.
Глаза Ани расширяются, когда мы въезжаем на парковку. Она жадно смотрит в окно на впечатляющее здание.
— Мы идем на представление? — Волнение вырывается из ее губ.
— Что-то вроде того, — уклоняюсь я.
Я помогаю ей выйти из машины и передаю ключи молодому парковщику, прежде чем проводить Аню в величественное здание. Мы проходим через грандиозный вестибюль к самому театру и направляемся к лучшим местам в зале. Отвлеченная своей программой, Аня следует за мной, не глядя по сторонам, пытаясь разглядеть, что мы собираемся увидеть. И когда я останавливаю ее, жестом показывая ей, чтобы она вела нас от прохода к нашим местам, она впервые поднимает глаза и ахает.
— Нет! — Выдыхает она, ее глаза округляются, когда она видит Дракулу, разбрызганного по занавесу, что должно выглядеть как кровь.
— Ты говорила, что любила ходить на балет с родителями, когда была ребенком. Я подумал, что, может быть, это было давно. Тебе нравится?
— О, Нико, — бормочет Аня, в ее глазах блестят слезы. Повернувшись ко мне, она обнимает меня за шею и страстно целует.
Я восприму это как «да».
Длительные объятия заставляют мою кровь приливать к горлу, и когда мы садимся, я обнаруживаю, что мои брюки почти неудобно тесны. Но мы устраиваемся, и рука Ани обвивается вокруг моей, когда мы делим подлокотник. Это кажется таким обычным делом для пары. Тем не менее, этот жест кажется соблазнительно интимным. И когда свет гаснет и занавес поднимается, я обнаруживаю, что более сосредоточен на прекрасной балерине рядом со мной, чем на любом из танцоров на сцене. Мне нравится, как Аня кажется абсолютно завороженной выступлением. Ее глаза не отрываются от сцены, и я думаю, не забывает ли она иногда моргать, когда она смотрит непреклонно, как будто не желая упустить ни единого момента.
Я стараюсь быть внимательным и могу оценить талантливых танцоров, пока они движутся по полу. Тем не менее, соблазнительный разрез на платье Ани продолжает привлекать мое внимание. Когда она снова скрещивает ноги примерно в середине выступления, подчеркивая, насколько откровенной может быть ее юбка, я обнаруживаю, что не могу себя контролировать.
Позволяя своей руке упасть на ее сторону подлокотника, я кладу ладонь на ее голую ногу. Шелковистая мягкость ее кожи соблазняет меня легко провести пальцами по ее плоти, и я вознагражден видимой дрожью Ани. Ее глаза метнулись в мою сторону, впервые оставляя балет, чтобы признать меня, и огонь в их глубине говорит мне, что мне понравится
Заставляя себя вести себя хорошо, я держу руку на том же месте на ее бедре, позволяя своим пальцам лишь слегка отклоняться, наслаждаясь ощущением ее мягкой кожи. Напряжение между нами потрескивает, пока шоу разворачивается, и даже я могу видеть впечатляющую демонстрацию искусства и атлетизма.
Наконец, после нескольких часов нарастающего напряжения, которое свело мои плечи судорогой, занавес опускается, и зрители взрываются аплодисментами. Аня встает на ноги, стоя аплодируя танцорам, и я присоединяюсь к ней, улыбаясь, наблюдая за ней краем глаза.
— Это было потрясающе! — Восторженно говорит Аня, когда мы выходим из театра. — Не думаю, что когда-либо видела такой талант. Ты видел, как Мина и Дракула танцевали вместе? Это было совершенно завораживающе.
Обняв ее за плечи, я притягиваю ее к себе, чтобы поцеловать в висок.
— Я рад, что тебе понравилось.
— Серьезно? — Искренне спрашивает она, глядя на меня из-под моей руки.
— Определенно. — Я бросаю на нее многозначительный взгляд, который говорит ей, что мне очень понравилась прелюдия, когда я видел ее сексуальные ноги на виду и не мог трахнуть ее прямо здесь и сейчас.
Аня краснеет, и на ее лице появляется улыбка.
Парковщик выкатывает мою машину прямо к входной двери оперного театра. Когда мы садимся в машину и выезжаем на городские улицы Чикаго, между нами снова вспыхивает электрическое напряжение. Я не трачу время на торможение на желтый свет или на повороты, возвращаясь к своему пентхаусу.
Предвкушение того, что я собираюсь сделать с Аней, когда мы приедем, заставляет мой пульс учащенно биться, а мой член становится твердым в моих брюках. Я знаю, что она тоже это чувствует, поскольку она сидит исключительно тихо на пассажирском сиденье. Краем глаза я замечаю, как она время от времени поглядывает на меня.
Как только я ставлю машину на парковку, мой самоконтроль исчезает. Я наклоняюсь через консоль, чтобы обхватить затылок Ани, и наши губы сталкиваются. Аня жадно отвечает, ерзая на сиденье, чтобы схватить воротник моего пиджака и притянуть меня ближе. Раскаленное желание горит в моих венах, и я чувствую, что могу взорваться, я так сильно хочу ее. Мне требуются все мои силы, чтобы отстраниться и посмотреть Ане в глаза.
Она читает мои мысли, отпуская мой пиджак, чтобы развернуться к двери машины, когда она поспешно выходит. Я следую ее примеру, шумно выскакивая из машины и едва вспоминая, что нужно запереть ее, когда присоединяюсь к ней перед дверями лифта. Как только я нажимаю кнопку вызова, я снова на ней, целуя, покусывая, лаская, ощупывая. Я чувствую себя возбужденным подростком без опыта или плана действий. Я хочу почувствовать каждый ее дюйм, и мне не терпится подняться в свою квартиру, прежде чем мы начнем.
Двери со звоном открываются, и я веду ее внутрь, держа ее за бедра, пока она не прижимается к зеркальной стене. Сплетя свои пальцы с ее пальцами, я поднимаю руки Ани над ее головой, прижимаясь к ней, прижимая ее к месту, показывая ей, как сильно она меня возбуждает.
Груди Ани вздымаются напротив меня, когда она тяжело дышит, ее поцелуи интенсивны и пламенны. Держа ее руки прижатыми над головой одной рукой, я нахожу разрез на ее платье другой рукой и пробираюсь под мерцающую ткань. Когда мои пальцы находят вершину ее бедер, я глажу ее шелковистый разрез и стону. Эта чертова стерва не надела трусики. Внезапно я начинаю жалеть, что вел себя прилично в театре. Мне следовало бы трахнуть ее пальцем прямо посреди представления в качестве награды за то, что она самая сексуальная девушка в мире.