Милая Шарлотта
Шрифт:
По-видимому, довольно сильно, так как он охнул и схватился за рану.
– Ах, простите, сударь!
– делано испугалась Жоржетта.
Тем временем Госкар пришел в себя настолько, что подобрал свою шпагу и атаковал со спины. Жоржетта, не опуская шпаги, снова попятилась к окну: чувствовала она себя уверенной, как никогда.
Шутки, однако, кончились. Госкар, разозленный и собственным поражением, и тем, видимо, что мерзавец посмел поднять руку на его женщину, дрался ожесточенно: он несколько раз уже успел кольнуть соперника в плечо, ранить его щеку - Жоржетте даже показалось, что еще немного, и ему удалось бы шпагой сорвать маску с его лица.
Незнакомец, не смотря на раны, сдаваться не собирался: что было сил он прорывался к окну, и Жоржетта даже предполагала, что окажись он снова с ней лицом к лицу - больше манерничать не станет, а лишь грубой оплеухой отшвырнет ее от окна, как котенка.
Решившись на отчаянный шаг, она, держа в вытянутой руке шпагу, подобралась к человеку в маске со спины, подцепила острием повязку на голове и - дернула.
Черная ткань отлетела в сторону, а мужчина, никак этого не ожидавший, растерялся. Тут-то Госкар резким движением выбил шпагу из его рук, а самого его толкнул спиной на стол - тот тоже ударился головой и, потеряв ориентацию, не мог даже встать…
– Госкар!
– первым делом Жоржетта бросилась к нему, страшными глазами глядя на залитые кровью волосы: - Вам очень больно? Я так боялась потерять вас, так боялась!
Он только глубоко дышал, глядя на шпагу, сжатую в руке Жоржетты - даже не стал ничего спрашивать. Она как будто в страхе выпустила оружие из рук и, глядя честными глазами, заверила:
– Обещаю, что ничего более шокирующего вы обо мне не узнаете!
– Сомневаюсь…
– Не важно… - Жоржетта смутилась под его взглядом, - вы узнаете этого человека?
Сама Жоржетта не могла назвать его имя, хотя признавала, что лицо господина ей знакомо - она готова была спорить, что видела его на памятном балу в Лувре.
– Это Его Светлость герцог де Тресси, - сверля взглядом лежащего мужчина, отозвался Госкар.
Глава 60. ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Вцепившись пальцами в каменный подоконник, Шарлотта с ужасом следила, как солдаты набросились на Шарля, как скрутили ему руки и затолкали его, совершенно не сопротивляющегося, в карету с решетками на окнах. Она смотрела на происходящее и все ждала, ждала чего-то - до тех самых пор, когда карета стремительно тронулась с места.
– Нет! Нет… - вскрикнула в этот момент Шарлотта и хотела броситься к лестнице, но вместо этого попала в объятия Жизель, стоявшей рядом.
– Милая, прошу, успокойтесь, - голос ее вернул Шарлотте способность мыслить, - я уверена, король во всем разберется, и очень скоро вашего возлюбленного отпустят.
– Вы так думаете?
– обеспокоенно спросила Шарлота, вырываясь из объятий.
– Конечно, все знают, как милостив и разумен наш государь… я только не понимаю, почему мсье де Руан все же сдался - его бы не нашли в этом замке еще очень долго…
– Я знаю, почему он сдался, - отозвалась Шарлотта, всхлипывая, - он считает, что опасно оставаться в Фонтенуа и хотел, чтобы я уехала. Он обещал, что сделает что-то, но я не думала, что он решится на такое…
Однако Шарлотта не стала больше рыдать, а вдруг четко осознала, что обязана выполнить то, что обещала Шарлю - уехать. Если он пошел даже на то, чтобы сдаться, то для него это действительно очень важно. И, потом, они договаривались встретиться в Седане… Чем быстрее она окажется в Седане, тем скорее увидит Шарля!
Твердя себе, как молитву, эту фразу она неожиданно спокойно и твердо произнесла:
– Простите, Жизель, я вынуждена покинуть замок. Спасибо вам за все, но мне нужно ехать.
И она решительно двинулась к лестнице.
– Шарлотта!
– бежала за ней герцогиня.
– Неужто вы хотите поехать за мсье де Руаном? Вам не следует делать глупостей, это ни к чему не приведет! Или… позвольте мне хотя бы дать вам хорошую лошадь, поскольку ваша все еще не оправилась после ранения.
– Разбойница… да, я совсем забыла, - растерялась она.
– Жизель, я была бы вам очень благодарна!
– поддалась на уговоры Шарлотта.
Жизель улыбнулась ей понимающе, сняла со стены подсвечник и велела идти за собой.
Для того чтобы пройти на конюшню, следовало выйти через главный вход и пересечь двор, но Жизель подвела ее к дверям, выходящим во внутренний дворик с парком:
– Еще не все солдаты покинула замок, а вам лучше не уезжать вот так на глазах у них - я проведу вас на конюшню другим путем.
Стояла вторая половина дня, хотя солнце еще не садилось за горизонт - было достаточно светло. Жизель шагала впереди нее по узкой, мощеной камнем дорожке: по левую руку располагался пруд с лилиями посредине, по правую - глухая стена замка, а чуть впереди уже виднелась конюшня.
– Возьмите лошадь, что стоит в самых первых стойлах от входа - это лучший жеребец, что у нас есть. Вот только запрягать его вам придется самой - завтра, как вы помните, Рождество, и слуг я уже отпустила в церковь. Вы справитесь?
– Да, разумеется, - с готовностью кивнула Шарлотта, - спасибо вам, Жизель…
– Пустое!
– отмахнулась та, сторонясь, чтобы пропустить ее вперед.
– Ну же, идите!
Шарлотта обходя герцогиню на узкой дорожке, еще раз улыбнулась ей и, подхватив свои юбки, решила уже добраться до конюшне бегом, как вдруг почувствовала резкую боль в голове - мир как будто опрокинулся на бок, а потом наступила темнота.
Шарлотта начала приходить в себя оттого, что в воздухе нестерпимо пахло гарью. Голова ужасно болела, а перед глазами все плыло. Не сразу ей удалось разобрать в этом тумане, что она по-прежнему находится на той же мощеной дорожке на полпути к конюшне, но теперь она лежала на этой дорожке. Шарлотта только сейчас осознала, что была в обмороке.
– Вы очнулись, Шарлотта?
– она сперва услышала голос, а потом разобрала, что у пруда, стоя к ней вполоборота, находится Жизель. Голос ее звучал сдержанно и любезно, будто ничего не произошло.