Милицейский спецназ
Шрифт:
В кустах за забором неожиданно раздался шорох.
Кузьмич прервал размышления и приказал супруге:
– Быстро в дом!
Катя тут же скрылась за дверью.
Владимир припал на колено, положив ружье на скамейку и устремив взгляд на кустарник, откуда он уловил подозрительный шорох.
Тот повторился. Левее. Затем послышались шаги. Осторожные шаги. Но шаги одного человека. Неизвестный подходил к калитке со стороны пустыря, где скрылись поджигатели.
Неужели решили вернуться, поняв, что первая попытка поджога не удалась? Но это же глупо! Глупо возвращаться туда, где их, несомненно, ждут! И почему вдоль забора крадется один человек? Второй в это время заходит с тыла? Но оттуда так просто не зайти. В любом случае, чтобы сблизиться с домом, надо выйти на открытое пространство двора, которое с крыльца было хорошо видно. И подбираясь, злоумышленники не могли не заметить сидящих на крыльце хозяев дома. И ружье, которое все это время держал Кузьмич, тоже не могли не заметить! Так что же происходит?
Объяснилось все достаточно быстро.
Темная фигура споткнулась.
И тут же раздался знакомый голос:
– Мать твою! Ну и темень! Костыли точно посшибаешь! Суки-власти, хоть бы один столб на отшибе поставили!
Кузьмичев облегченно вздохнул.
– Васька!
Белугин от неожиданности воскликнул:
– Володька? Ты? А чего ты с ружьем-то?
Белугин подошел к Кузьмичеву:
– Ты чего, Володь, с волыной, спрашиваю?
– Да вот, «гости» опять посетили!
– Да ты что?
– Дверь поленом придавили и с четырех углов подожгли дом!
Василий часто заморгал глазами, открыв рот:
– Постой! А ведь я видел двоих, что отсюда к трассе по пустырю вдоль леса торопливо шли.
– Узнал?
– Откуда? Кого в этой тьме разглядишь?
– Ясно. Но что мы под дождем мокнем? Пойдем на крыльцо, покурим!
Усевшись, друзья закурили.
Кузьмичев спросил:
– Значит, двое неизвестных к трассе пробирались?
– Ага! И направлялись к стоянке транзитников, что у закрывшегося недавно придорожного кафе.
Кузьмич задумался.
– Ты вот что, Вась, здесь часок побыть сможешь?
– Смогу, куда мне спешить? Я соседа – сторожа лесопилки подменял по его просьбе. Договаривались – до утра, а он час назад возвернулся. Так что Клава ждать будет к семи часам. А ты чего задумал, спецназ?
– Потом объясню!
Старший лейтенант вошел в дом.
В прихожей, закутанная в платок, стояла супруга.
– Кто там объявился, Володь?
Она услышала обрывки разговора и насторожилась.
– Все нормально, Кать, Васька зашел.
Жена удивилась:
– А ему чего по ночам не спится?
– Подменял соседа-сторожа, на обратном пути и зашел. Ты вот что, Катя, принеси-ка мне служебное удостоверение.
– Зачем?
– Надо, Катя, надо. Пройдусь до трассы.
Супруга выполнила просьбу мужа.
Кузьмич принял удостоверение, указав на дверь:
– Ты не волнуйся, я быстро обернусь, а пока буду отсутствовать, вас с бабушкой Василий посторожит. И вообще, ложилась бы ты спать, а? Умаялась ведь!
– Спать? Уснешь сейчас, как же.
– И все же постарайся. Завтра тебе понадобятся силы. И ни о чем не волнуйся. Обещаю, все будет хорошо!
– Поцелуй меня, Володя!
Старший лейтенант обнял жену.
Катя прижалась к сильной груди мужа.
– Береги себя, Володь!
– Обязательно! Но мне пора, дорогая.
Кузьмичев вышел на крыльцо.
Василий рассматривал ружье.
Владимир спросил:
– Знаком с системой?
– Да, вроде все, как у «калаша», только магазин короткий да ствол шире.
– Ружье заряжено дробью. Следи за обстановкой. Семью на тебя оставляю. Но задержусь ненадолго. Надо мне пробить одну фишку. Пошел я.
– Удачи!
Кузьмич скрылся в кустарнике за калиткой.
Минут через пятнадцать он был уже на трассе. Вдоль дороги по обочине и с той, и с другой стороны стояли грузовые автомобили. Водители в них спали. Только из-за шторок лобовых стекол одного «КамАЗа» пробивался тусклый свет да звучала инструментальная музыка. Старший лейтенант подошел к машине. Стараясь находиться вне зоны видимости зеркал заднего вида, прислушивался. Внутри кабины торговались. Мужчина и женщина. И голос женщины Кузьмич без труда узнал. Он отошел от «КамАЗа», перепрыгнув через неглубокий и неширокий кювет, скрылся в тени густого кустарника. Оттуда осмотрел колонну транзитных машин. Увидел, что вдоль дороги стоят только грузовые автомобили. Ни одной легковушки или микроавтобуса на стоянке не было. Но разрыв между грузовиками в одном месте говорил, что здесь стоял легковой автомобиль. Интересно, что заставило водителя, остановившегося на отдых среди ночи да еще в дождь, продолжить движение?
Размышления старшего лейтенанта прервал шум открывающейся двери «КамАЗа». Из кабины на асфальт легко спрыгнула молодая девица в короткой юбке и открытой блузке. И девицей этой была не кто иная, как Ленка Корма. На этот раз проститутка имела зонтик, который открыла, оказавшись под прохладными струями дождя.
Кузьмич решил, и небезосновательно, что проститутка пойдет к дороге, ведущей в город, но Корма, о чем-то подумав, вдруг перепрыгнула через кювет и вошла в кусты, совсем рядом с офицером милиции. Старший лейтенант быстро огляделся, не поджидает ли девицу кто-нибудь рядом, но никого не увидел. Елена же углубляться в заросли не стала. Повесив на куст зонт, она присела. Кузьмич отвернулся. Вот для чего Ленка нырнула в массив. Перехватил ее, когда она, закончив свои дела, пошла к дороге. Перехватил мгновенно, сзади, зажав ей рот, чтобы перепуганная проститутка пронзительно не закричала.
Владимир почувствовал, как забилось ее сердце. Поспешил успокоить, прошептав на ухо:
– Спокойно, Елена Александровна. Я – старший лейтенант Кузьмичев.
Тело Коровиной ослабло.
Кузьмич продолжал:
– Я сейчас отпущу тебя, пожалуйста, не кричи! Поговорим немного, и отпущу. Договорились?
Корма согласно закивала головой.
Владимир освободил захват, снял с куста зонт:
– На, прикройся!
– Ох! И напугали же вы меня! Подумала – маньяк! И сразу вас вспомнила. Ну, когда о сгоревшей женщине рассказывали.
– Как же ты за считаные секунды о чем-то еще подумать могла, тем более вспомнить?
– Не знаю! Но клянусь, так и было!
– Ладно! А ты, гляжу, работу свою не бросаешь? Урод заставляет?
– Нет. Сейчас Фома запретил возле дороги тусоваться.
– Да? И почему?
– Я знаю? Сказал – всем на дно. А лучше вообще слинять из Горинска. Вынужденный прогул, сказал, будет оплачен.
– Странно. Ну да ладно. Так чего ты не послушалась своего шефа? Решила на себя поработать?