Миллиардер Скрудж по соседству
Шрифт:
— Ты всегда был хорош в математике, — говорю я. Комментарий глуп, но он улыбается. Этот изгиб губ.
— Помнишь это? — говорит он.
— Конечно, помню. Вы с Эваном иногда делали домашнее задание за кухонным столом.
— Я помогала тебе однажды. С математическим анализом.
Я киваю и складываю руки на коленях.
— Да. Спасибо, кстати.
Он снова смеется. В машине звук окутывает. С каждым жестом я чувствую, что все глубже погружаюсь в старую
— Почти уверен, ты уже сказала спасибо за это, Холли. Пятнадцать лет назад.
— Ну, на всякий случай, — говорю я.
— Что ж, не за что, — говорит он. — Мне было приятно.
Тепло разливается в груди, и я сосредотачиваюсь на предстоящей дороге, отводя взгляд от соблазнительных полуулыбок.
Улица перед средней школой заставлена машинами.
— Там может быть довольно много людей, — говорю я, констатируя очевидное.
— Половина, вероятно, не из города, — бормочет он.
Я улыбаюсь.
— Сказал как истинный житель Фэрхилла. Снова становишься одним из нас?
— Никогда, — говорит он, но не похоже, что именно это имеет в виду. Адам находит место напротив входа и паркуется как чемпион. Я наблюдаю за плавным вращением руля, за сильной линией его шеи, когда тот оглядывается через плечо.
Было бы намного проще, не останься он таким же, как прежде, с очаровательной полуулыбкой и интеллектом, но с добавленным слоем компетентности и мужественности.
Он ловит пристальный взгляд, и по лицу медленно расплывается улыбка.
— Все хорошо, Холли?
— Да, — говорю я. — Просто думаю о том, насколько ты возненавидишь ярмарку.
Он стонет.
— Не напоминай. Я делаю это ради тебя, знаешь же.
— О, правда?
— Да.
— Только потому, что купил дом в городе, в котором у тебя нет друзей, — усмехаюсь я, это задумывалось как поддразнивание, но тут же жалею об этом.
Должно быть, это отражается на лице, потому что Адам хихикает.
— Сурово, но справедливо. Не думаю, что четырнадцатилетняя ты сказала бы это.
— Она в ужасе внутри, обещаю.
Он улыбается и кивает в сторону окна.
— Может, еще немного напугаем ее и вместе сходим на рождественскую ярмарку?
— Давай, — говорю я.
Но, думаю, она бы не пришла от этого в ужас. Визжала бы от радости.
Вход забит и приходится протискиваться сквозь толпу, чтобы добраться до билетной кассы. Гигантские рождественские елки обрамляют вход, а из динамиков доносится напев Фрэнка Синатры.
— Охххх, — выдыхаю я. — Фантастика.
Адам фыркает.
— Посмотри на их сумки. Это торговый центр с рождественской тематикой.
Я
— Они покупают рождественские подарки.
— Да, потому что ничто так не говорит о Рождестве, как расстаться с кровно заработанными деньгами и покупать вещи, которые никому не нужны.
— У тебя сегодня плохое настроение.
Он качает головой и бросает на меня мудрый взгляд.
— С возрастом приходит мудрость, малышка Холли.
— Ты должен перестать называть меня так.
Он покупает два билета на входе. Только когда мы оказываемся внутри, Адам отвечает:
— Почему?
— Я уже не маленькая. У меня есть работа, машина, квартира.
— В Чикаго, — Адам ведет меня вокруг киоска с попкорном. Аромат маслянистой кукурузы восхитителен и аппетитен, но далеко не так интересен, как этот разговор. — Я тоже там живу. Когда не покупаю недвижимость в Фэрхилле.
— Что часто случается.
Он фыркает.
— Один раз, и я не горю желанием повторять это.
Я прикусываю губу и хочу спросить, почему он вернулся, почему купил дом, но что-то подсказывает: он не станет говорить об этом посреди гигантской рождественской ярмарки.
Я сжимаю его предплечье.
— Тогда позволь провести полную экскурсию. По всем моим любимым местам.
— Боже, помоги, — бормочет он. — Показывай дорогу.
Несмотря на предыдущий комментарий, я веду его в Киоск с горячим шоколадом «Джинна». Гигантская очередь должна быть достаточным доказательством того, что это необходимо.
Но я на всякий случай перехожу в наступление.
— Конечно, шоколад содержит много сахара, но сегодня Рождество, — говорю я. — К тому же здесь холодно. Ни один визит не был бы полным без горячего напитка.
Адам смотрит поверх моей головы на гигантский медный чан с горячим шоколадом.
— Угу. Я в порядке, пока ем взбитые сливки.
— О. Ну, это можно устроить.
— Я имею в виду много, Майклсон. В огромных количествах.
Я улыбаюсь.
— Кто знал, что Адам Данбар такой сладкоежка?
— Все, кто когда-либо покупал для меня продукты, — говорит он. Затем хмурится. — Это прозвучало очень оторванно от реальности, не так ли?
Я смеюсь.
— Немного. Но, полагаю, такова твоя реальность, не так ли? Массажи шиацу после тренировок, личные помощники, обрабатывающие электронную почту, автомобили-монстры, которые идеально обслуживаются?
— Я ни разу не делал массаж шиацу.
Я цокаю языком.
— Столько денег и никакого смысла. Массажи — лучшая часть жизни.