Миллион черных роз
Шрифт:
Для того, чтобы не стереть с них отпечатки пальцев.
Может быть, и на этой дискете сохранились отпечатки пальцев заказчика, которые в совокупности с содержимым самой дискеты и рядами цифр на принтерных листках являются вещественными доказательствами, изобличают в чем-то солидного мужчину из черного «Мерседеса»? В чем-то настолько серьезном, что он готов заплатить за эту папку шестизначную сумму?
Леня достал из ящика стола тонкие резиновые перчатки, вынул дискету из конверта, прикасаясь только к ее краям, чтобы не смазать отпечатки. Осмотрел дискету. Самая обычная
Зачем Леня сделал это, он и сам не знал. Он вовсе не собирался шантажировать своего щедрого заказчика, но интуиция… Леня привык безоговорочно слушаться ее и выполнять все ее распоряжения.
Закончив ознакомление с содержимым папки, он снова завязал тесемки и набрал номер мобильного телефона, который оставил ему заказчик. Звонить по этому телефону можно было только один раз и только в одном-единственном случае — чтобы сообщить, что заказ выполнен.
— Слушаю, — ответил начальственный голос.
— Папка у меня, — проговорил Маркиз, не называя себя, — встречаемся там же, где первый раз, через полтора часа.
И тут же нажал на кнопку отбоя, чтобы не дать заказчику возможности изменить условия встречи.
Так же, как и первый раз, на пустынной аллее мела поземка. Казалось, что белые змеи торопливо переползают дорогу. Впрочем, чему удивляться, для февраля это самая типичная погода.
Леня приехал чуть раньше назначенного срока и, пока заказчик не появился, внимательно оглядел окрестности и сделал кое-что со своей машиной. Кое-что, подсказанное все той же сильно развитой интуицией.
На этот раз заказчик почти не опоздал — всего через минуту после назначенного времени в конце аллеи показался черный «Мерседес». Он остановился довольно далеко от Лениной машины и помигал фарами, приглашая Маркиза пересесть, как это было в первую встречу.
Леня вышел из своей машины и, прижимая пластиковую папку к груди, пошел к «Мерседесу». Поземка немедленно закрутила вокруг его ног белый серпантин, ноги проваливались в глубокий снег. Почему заказчик остановился так далеко? У Лени было только одно объяснение, и оно очень ему не нравилось.
Наконец он забрался в теплый салон «Мерседеса» — так же, как первый раз, на заднее сиденье.
— Папку! — проговорил заказчик вместо приветствия.
— Деньги! — ответил Леня в том же хамско-лаконичном стиле.
Заказчик ничего не возразил. Он нагнулся и достал из-под своего сиденья пухлый коричневый кожаный портфель, который тут же передал Лене. На этот раз он повернулся к Маркизу лицом.
Леня разглядел широкое, немного одутловатое лицо с брезгливой складкой у рта, лицо человека, привыкшего командовать.
То, что заказчик не скрывал больше своего лица, тоже вполне вписывалось в то самое объяснение. В то, которое очень не нравилось Лене.
— Папку, — повторил заказчик.
Леня протянул ему пластиковую папку. Заказчик снова развернулся к рулю и зашуршал бумагами. Леня открыл застежку коричневого портфеля и увидел плотные банковские упаковки зеленоватых купюр. Он снова закрыл портфель и потянулся рукой к дверце машины:
— Если вы удовлетворены, я откланиваюсь.
— Постойте, — заказчик отложил папку и повернулся к Лене, — расскажите, как вам удалось ее раздобыть?
— У каждого из нас есть свои маленькие профессиональные секреты, — ответил Маркиз с легкой полуулыбкой, — я же не спрашиваю вас, как вам удалось так быстро раздобыть столько наличных.
— Вы правы, — заказчик усмехнулся, — но все же — это было трудно?
— Если бы это было легко, вы не стали бы обращаться ко мне за помощью и не заплатили бы такие деньги, — ответил Маркиз, а про себя подумал:
«Зачем он задает такие пустые бесполезные вопросы? Скорее всего, просто тянет время!»
Он оборвал разговор и выбрался наружу.
Метель усилилась, и теперь за густыми белыми хлопьями в нескольких метрах трудно было что-нибудь разглядеть, однако Лене показалось, что какая-то тень, пригнувшись, метнулась в сторону от его машины. Покосившись на «Мерседес», Леня на мгновение замер. Он подумал, не вернуться ли в машину заказчика, но тут же передумал и направился к собственной машине.
Усевшись на водительское место, Маркиз покосился на оставшийся позади «шестисотый» «Мерседес». Его темные контуры с трудом можно было различить сквозь белый занавес метели.
Леня подключил к проводам зажигания небольшое устройство с часовым механизмом, которое через тридцать секунд должно было включить стартер, еще раз огляделся и, стараясь не шуметь, открыл правую дверцу машины и выкатился на снег, прижимая к груди коричневый портфель. Затем он закрыл дверцу, отполз к краю аллеи, нырнул за заснеженный куст и замер в ожидании.
Тридцать секунд, отмеренных таймером, пролетели, коротко рыкнул стартер двигателя, и тут же этот негромкий звук затерялся в оглушительном грохоте, как теряется крошечный домик рождественского вертепа в громаде католического собора. Сквозь метель полыхнуло багрово-красным, и Леня увидел, как его машина подпрыгнула на месте, подброшенная взрывом.
А еще через полминуты огромный черный «Мерседес» тронулся с места и, плавно набрав скорость, уехал в направлении Петроградской стороны.
Покинув Крестовский остров, черный «Мерседес» с замазанными номерами выехал на Каменноостровский проспект. Движение на проспекте было оживленным, но от «Мерседеса» все старались держаться подальше: не дай бог, заденешь безумно дорогую колымагу — вовек не расплатишься, тем более что в таких навороченных машинах чаще всего сидят наглые «братки», с которыми шутки плохи.