Миллион лет одиночества
Шрифт:
На кухне он открыл холодильник, достал контейнер с готовой едой и отправил его в микроволновку. Весь этот процесс давно стал автоматическим. Ему больше не нужно было думать о том, что приготовить или что сделать дальше – вся его жизнь была расписана по шагам. Разогреть еду, съесть её, вернуться за ноутбук. Всё было настолько предсказуемо, что он чувствовал, как его мысли тоже стали частью этой рутины.
Микроволновка издала привычный звук, и Андрей вытащил контейнер с едой. Он машинально сел за стол, уставившись в стену, будто что-то пытался осмыслить. Но никаких новых мыслей не приходило. Всё это было
Телефон зазвонил, выдернув Андрея из его размышлений. На экране высветился незнакомый номер. Он вздохнул – очередной спам-звонок, подумал он, но всё же ответил.
– Здравствуйте, это оператор связи. Ваша сим-карта подлежит продлению. Мы заметили, что ваш тариф скоро истечёт, и для того, чтобы сохранить номер, нужно внести дополнительные данные, – прозвучал бодрый голос.
Андрей не сразу понял, о чём идёт речь. Сим-карта? Продление? Он точно знал, что никаких проблем с его тарифом не было. Голос на том конце линии, однако, продолжал настаивать.
– Для продления нужно ввести код, который мы вам отправим в СМС, и подтвердить ваши данные. Это займёт всего пару минут.
Это была последняя капля в океане его угасающей терпимости к миру. За всем стоял обман, фальшь, выдуманные схемы – всё это словно символизировало его собственную жизнь, полную бессмысленности.
– Да пошёл ты! – выкрикнул Андрей в трубку, почувствовав, как внутри него взрывается давно накапливаемая ярость.
Он отбросил телефон на стол так резко, что тот соскользнул и упал на пол. Сердце колотилось в груди, и ему казалось, что сейчас он просто взорвётся от злости. Эта рутина, эти тупые звонки, вся эта пустая жизнь – всё накопилось в один момент, и он больше не мог это выносить.
Его жизнь, систематизированная до мелочей, казалась теперь абсолютно чуждой. И даже такой простой обман, как продление сим-карты, вывел его из себя.
«Какого чёрта?» – пронеслось у него в голове, когда он пытался успокоиться, но не мог. Всё, что он знал, всё, что было построено, казалось ему таким бессмысленным.
Он сел на пол, рядом с упавшим телефоном, чувствуя, как накатывает чувство отчаяния. Он не понимал, почему его так вывел из себя этот глупый звонок, но внутри всё кипело. Ему казалось, что мир рушится прямо у него под ногами, хотя вокруг ничего не изменилось.
Внезапно он почувствовал, как в висках начала пульсировать лёгкая боль. "Опять мигрень", – подумал он, обхватив голову руками. Но боль была странной – не как обычно. Она накатывала медленно, словно туман, окутывающий его разум. Голова начала слегка кружиться, и Андрей почувствовал лёгкое покалывание в пальцах.
«Просто стресс», – сказал он себе, пытаясь глубоко вздохнуть. Но вдох оказался поверхностным, и грудь сдавило, как будто воздух больше не хотел свободно проходить через лёгкие.
Он взял телефон и выпрямился, опираясь на стол, чувствуя, как его левая рука стала как будто менее послушной. Её движения были медленными, неуклюжими, словно отнялись силы. Это вызвало странное беспокойство, но Андрей списал это на усталость.
– Ладно, мне просто нужно отдохнуть… – пробормотал он себе под нос, пытаясь встать.
Ноги подкашивались, и ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Он глубоко вздохнул ещё раз, но в груди стало лишь тяжелее. "Может, просто не выспался", – промелькнула мысль. Он попытался сделать шаг к дивану, но каждый шаг давался с трудом. Левая нога как будто не слушалась, и каждый шаг был как попытка тащить её за собой.
– Чёрт, – прошептал Андрей, чувствуя, как его тело медленно выходит из-под контроля.
Он рухнул на диван, чувствуя, как слабость расползалась по всему телу. Закрыв глаза, он старался не думать о том, что происходит. Ему просто нужно было полежать… «Может, это просто нервы», – пытался он успокоить себя.
Но в глубине его сознания зарождалась тревожная мысль, что с ним что-то серьёзно не так.
И вдруг – вспышка.
Яркий свет заполнил всё его сознание, ослепив на мгновение, но вместо боли Андрей почувствовал невероятное облегчение. Боль ушла. Тяжесть исчезла. Казалось, что все его тревоги, вся рутинная бессмысленность жизни разом испарились. Он стоял в этом ярком свете, чувствуя странное спокойствие, словно его унесло в другое измерение, где не было места страданиям.
Вдалеке что-то замаячило. Неясный силуэт, который постепенно приближался. Он не мог разглядеть его, но ощущение было знакомым, как будто он видел кого-то из своего прошлого.
Краем глаза Андрей вдруг заметил, как по бокам начали мелькать образы. Они были размытыми, но мгновенно узнаваемыми. Сначала детский сад – его маленькие ноги несутся по дорожке, смех друзей, любимая воспитательница, которая подбадривает его. Затем школа – первый урок, запах новой тетради, шум школьных перемен. Всё это пробегало мимо, как будто кто-то пролистывал старые фотографии из его жизни.
Далее появилась первая любовь. Он снова увидел себя юным, с дрожащими руками, держащими букет цветов. Её улыбка, светлая и искренняя, навсегда запечатлелась в его памяти. Потом университет: большие аудитории, друзья, смех и бессонные ночи над учёбой. Моменты, когда казалось, что весь мир перед ним.
Ещё дальше – первая машина. Ощущение свободы, которое захватило его, когда он впервые сел за руль. Дорога впереди казалась бесконечной, как и его будущее.
Все эти образы мелькали перед глазами, как воспоминания, которые он давно забыл. Они были частью его жизни, но теперь казались настолько далекими, как будто это была чужая история. Андрей приближался к фигуре вдалеке, пытаясь понять, кто это был, но не успел.
Внезапно – хлопок. И темнота.
Всё исчезло, и он остался в абсолютной тишине и пустоте. В этой абсолютной тишине Андрей вдруг услышал голос. Он звучал, как его собственный, но с каким-то странным, далёким эхом.
– Всё не то. Это не так, – произнёс голос. – Всё должно было быть иначе. Бесцельное, отвратительное существование… Когда всё пошло на перекосяк?
Сначала Андрей подумал, что говорит сам с собой, но осознал, что слышит этот голос, как будто издалека. Эхо прокатывалось в пустоте, будто он сам обращался к себе из другого мира. Эти слова звучали так знакомо и одновременно чуждо.