Миллион с Канатной
Шрифт:
— Все это чушь, — резко сказала она, пытаясь голосом заглушить шум от этих неловких движений, — ты убивал, чтобы найти сокровища Мишки Япончика. Никакого Бога в тебе нет.
— Так начинает говорить твоя темная бездна перед лицом очистительной смерти, — Артем кивнул, даже не поворачивая головы, — страдание искупит.
Руки Тани уткнулись в стену. Пальцами она нащупала на стене каменный выступ, небольшой край заостренного камня. И изо всех сил принялась тереть о него веревку.
Таня не надеялась ни на что, но это отчаяние давало ей надежду. Она била руками по стене, как рыба, выброшенная на берег, бьет хвостом,
Закончив зажигать свечи, Артем вдруг опустился на колени и затянул какой-то религиозный гимн. Его экстаз мешал ему смотреть, что делает Таня. Веревка ослабла и упала вниз... Таня шевельнула руками — они были свободны! Стараясь двигаться аккуратно, медленно, Таня сначала села. А затем, придерживаясь руками за стену, поднялась на ноги.
Теперь ей ясно было видно все вокруг. И, рассмотрев все, она едва не закричала от ужаса! Помещение было круглым, но ни одного входа, ни одной двери в нем не было. Вход был «обманкой», которую не мог разглядеть непосвященный человек. Все ее попытки к спасению были бессмысленны. Потому-то Артем и не стал крепко завязывать веревки на ее руках, а лишь слегка затянул их. Таня находилась в самой настоящей ловушке.
В животе запульсировала боль. Закусив губу, она медленно двинулась вдоль стены, ощупывая ладонями шершавые камни. Это действительно были камни, твердые и холодные, готовые стать ее могилой. Почему все должно было закончиться именно так? В разные моменты жизни смерть смотрела Тане в лицо. Иногда она чувствовала равнодушие, иногда — опустошение. Но никогда ее не преследовала столь бурлящая, отчаянная жажда жить!
Жизнь билась в ней вместе с маленьким существом, наполняя новым смыслом. Тане отчаянно хотелось жить. Если бы она не была беременна, она прокралась бы к кресту и схватила лежащий на земле молоток. А потом размозжила бы голову сумасшедшему подонку! Но двигалась она тяжело, а огромный живот придавал катастрофическую неповоротливость и неуклюжесть, милую в повседневной жизни и непреодолимую на пороге смерти.
Впрочем, это был ее единственный шанс, и Таня, оторвавшись от стены, осторожно пошла вперед, стараясь справиться с появившейся от страха одышкой. Ей оставалось буквально несколько шагов, когда Артем вдруг поднялся с колен и, улыбаясь, развернулся к ней, выставив правую руку перед собой.
— Я все ждал, когда ты освободишься. Так интереснее, — доброжелательно улыбнулся он. На Таню смотрело черное круглое дуло револьвера.
— Подойди к кресту, — улыбался Артем.
— Нет, — Таня не сдвинулась с места.
Револьвер был нацелен прямо в ее живот, и Таня чувствовала черную ненависть, которая едва не разрывала ей горло. Теперь это был точно конец. Шансы закончились. Их и не было. Ничего, кроме жестокой игры умирающей мыши с котом. Все должно было закончиться быстро и скоро.
— Не так я хотел тебя убить, — Артем покачал головой, — не так. Ну что ж... Если угодна такая жертва...
— Чтоб ты сдох! — процедила Таня. Артем поднял револьвер.
Дальше все произошло так стремительно, что она не успела среагировать. Крест вдруг рухнул со страшным грохотом вниз, из стены посыпались
— Берегись! — страшно закричала Таня.
Убийца прицелился и стал стрелять. Ракитин выстрелил в ответ. Таня бросилась к стене. Она видела, как стал оседать вниз Сергей, как из его руки выпал револьвер.
Артем был ранен. Кровь хлестала из страшной раны в предплечье, из бедра. Привалившись к стене, он ладонью пытался зажать пулевое отверстие, чтобы остановить кровотечение, зубами рвал ткань рубашки, чтобы сделать жгут. Таня бросилась к Ракитину.
Грудь Сергея была пробита пулями навылет. Из него медленно уходила жизнь. По лицу разливалась пергаментная бледность, заострившиеся черты лица темнели, а глаза смотрели неподвижно и четко. Что он видел?.. Таня зарыдала.
Обхватив его руками, она пыталась положить его голову к себе на колени. Ракитин умирал. Ошибиться было невозможно. Горячая кровь из ран текла вниз, попадая на платье Тани.
Губы Сергея дрогнули. И тут она увидела тень сумасшедшего убийцы, двигавшегося к ней. Не понимая, что делает, Таня схватила револьвер Ракитина, лежащий на камнях, и, выставив обе руки вперед, принялась нажимать на курок — раз, другой, третий... Оглушительный взрыв выстрелов отразился от стен.
Артем застыл. На его лбу расплылось огромное багровое пятно. С удивлением глядя на Таню, он криво усмехнулся и рухнул на камни. А потом застыл неподвижно.
Таня отшвырнула револьвер в сторону. Руки ее дрожали. Но осознание того, что она только что убила человека, даже не пришло к ней. Рухнув на колени, Таня снова обняла Ракитина обеими руками. Бледность его стала светлеть, и синевато-белый оттенок смерти тронул его искаженные губы.
— Прости меня... — рыдала Таня, прося прощения за всё. За то, что пришла на сход, за то, что рисковала несколькими жизнями, за то, что на пути к цели не слушала никого, за то, что недодала любви, пытаясь выдать свое страдание за светлое чувство надежды.
— Таня... — Ракитин попытался что-то произнести, но на губах его выступила кровавая пена. Резкая судорога, волной захватившая все его тело от макушки до пят, выгнула его спину в дугу. И, захлебнувшись кровью, Сергей неподвижно застыл, широко раскрытыми глазами глядя в огромную вечность.
Когда в проеме «обманки» появились Туча и Володя Сосновский, Таня сидела на земле возле тела Ракитина и страшно рыдала, пытаясь пальцами закрыть мертвецу глаза.
— Ох... — только и выдохнул Туча, глядя на эту картину отчаяния и горя, а Володя, побледнев, рассматривал труп Артема.
— За поздно... А я говорил, — сказал Туча, мрачно глядя на Сосновского. Затем подошел к Тане.
Она с трудом встала. Глазами, широко распахнувшимися от ужаса, Володя смотрел на ее огромный живот. И больший ужас явно вызывали у него не два окровавленных трупа, а беременность Тани.
— Муж ейный, чекист, — сказал Туча, кивнув на труп Ракитина, — вдовой теперь будет... Без отца ребенок.
Туча помог Тане сесть на небольшой выступ камня.
— Ну, я тикать, — сказал он, — пора ноги делать. Жива ты — и здорово! Мы пока ту «обманку» нашли... Щас до сюда эти, твого муженька соколлеги как гепнутся... Мне до них лишний раз панькаться не резон. А ты их дождись. Ты за теперь вдова красного героя будешь.