Миллион в шкатулке
Шрифт:
— Ирвинг? Его так звали? Эта фотография стояла в серебряной рамочке на туалетном столике Айсобел. Хорошо, что грузчики не выкинули ее. Если хочешь…
— Это все твои вещи? — В его голосе прозвучало удивление.
— Это то, что я привезла с собой, когда переехала сюда. Остальное хранится на складе за городом.
Раньше Ханна никогда не разглядывала эту фотографию. Когда Айсобел просила принести ей из будуара помаду или духи, она любовалась искусно сделанной серебряной рамкой, но никогда не обращала внимания на лицо. Теперь же, вглядевшись в лицо человека, который был
Она нашла, что Купер похож на деда, хотя дед и не такой красивый, как внук. Но глаза, мощная челюсть и, пожалуй, все… Присмотревшись, она решила, что у деда хитрое лицо, чего не скажешь о Купере.
Ханна сунула фотографию в боковой карман чемодана и застегнула молнию. Ее надо забрать, странно, что об этом не подумал внук.
— Ты ничего больше не забыла? — окликнул ее Купер.
— Пожалуй, нет. Должно быть, уже очень поздно? — Ханна тянула время.
— Еще не поздно, но у тебя был трудный день. Пришлось пройти путь от наследницы до бездомной всего за несколько часов.
Ей стало неприятно.
— Сколько можно об этом говорить! Ты, должно быть, уже понял, что я никогда не рассчитывала на наследство от Айсобел.
Когда они добрались до пентхауса, он провел ее по длинному коридору в просторную гостиную.
— Думаю, что здесь есть все необходимое, — сказал Купер. — Если чего-то нет, в ванной есть шкаф для постельного белья.
Ханна отметила кружевное покрывало на кровати, пушистые подушки, шелковые занавеси и элегантный туалетный столик.
— Все говорит о том, что ты частенько принимаешь здесь ночных посетительниц.
— Неужели ты подумала, что гостьи такого сорта, на который ты намекаешь, когда-либо имели возможность видеть эту комнату?
Ханна усмехнулась:
— Я заслужила это… вместе с высокомерным тоном. — Она поставила коробку с документами на край туалетного столика.
Купер прислонился к двери.
— Моя спальня в противоположном конце.
— Спасибо за предупреждение. Я постараюсь не подходить близко.
— Это не предупреждение, — заверил ее Купер. — Мне просто показалось, что, если ты вдруг передумаешь и решишь все же спать со мной, с моей стороны было бы невежливо не сообщить тебе заранее, где меня искать.
Ханна вспыхнула:
— А как насчет твоего благопристойного заявления о том, что ты не хочешь связывать себя ни краткосрочной интрижкой, ни долговременными обязательствами?
— Нет, не забыл. Но я также не упомянул и о промежуточном варианте.
А я-то, наивная дурочка, поверила в его благородство.
— Вот ты напоминаешь мне о моем обещании не затаскивать тебя в постель с помощью хитрости… — Он явно наслаждался ситуацией. — Но я же не обещал тебе не делать этого с помощью убеждения?
Кончиками пальцев он, едва касаясь, приподнял ее подбородок.
Прикосновение его губ было легким, как дуновение ветерка, и, прежде чем Ханна успела отреагировать, все кончилось.
Проверяя замки и выключая свет, Купер одновременно размышлял. Он считал, что его идея о переезде Ханны к нему была гениальной.
Он привел ей всевозможные доводы, доказывавшие полную разумность этого шага. Так же логичны были и другие доводы, которых он при ней не упомянул.
Он не сомневался, что уже к концу недели весь город узнает, что они — любовники. Ханна перестанет бояться, что ее прогонят, начнет усиленные поиски работы, и, как только найдет ее, все будет закончено.
Если она говорила правду о нежелании завязывать любовную связь, значит, вынужденная необходимость постоянного пребывания вместе, скрашенная поцелуями украдкой, заставит ее поторопиться и поскорее убраться подальше от «Стивенса и Вебстера», равно как и от самого Купера.
А если она солгала, что не желает спать с ним… ну, и в этом случае он ничего не теряет, даже приобретает, с ней можно очень приятно пронести время.
Итак, либо она немедленно исчезнет и его жизнь будет продолжаться, как и прежде, либо он проведет с ней несколько приятных недель. Его устроит любой вариант: если она действительно недотрога, ему это скоро надоест и увлечение Ханной умрет, не успев родиться, а если она хочет закрутить с ним роман, он, без сомнения, поддастся, но тогда уже игра пойдет по его правилам, и вряд ли его увлечение Ханной долго продлится, в этом он уверен.
Как бы все ни обернулось, он в конце концов завладеет Шкатулкой влюбленных, которая вернется туда, где ей полагается находиться.
Он шел через холл к своей спальне, мимо комнаты, которую предоставил в распоряжение Ханны. Каменная кладка, оставшаяся от старого здания отеля, не пропускала посторонних звуков, но он знал, что Ханна находится там, внутри, распаковывает вещи и устраивается. А может быть, она уже свернулась под одеялом теплым соблазнительным клубочком…
В его плане была масса преимуществ, думал он и уже с нетерпением ждал захватывающих результатов.
Поскольку накануне вечером Брут лишился своей обычной прогулки, он теперь не спешил, не реагировал ни на подкуп, ни на команды. Спокойно следуя по своему привычному маршруту, не пропустил ни одного дерева, ни одного столба, ни одного пожарного крана. Ханна чуть не плакала.
В компании «Стивенс и Вебстер» крайне отрицательно относились к опозданиям сотрудников, какой бы уважительной ни была причина. Но опоздание после той сцены с Брентоном стало бы катастрофой. Ей нужно было не только добежать до конторы, но еще и дотащить коробку с документами по делу Джейкоба Джонса, которую она принесла с собой накануне. Зачем она связалась с коробкой!
После прогулки она наскоро приняла душ, заколола волосы в узел и, подхватив коробку с бумагами, помчалась к выходу. В холле она чуть не столкнулась с седовласым джентльменом в строгом черном костюме.
— Доброе утро, мисс Лоу. Меня зовут Аббот, я дворецкий. Мистер Винстон ждет вас к завтраку. Его кабинет чуть дальше по холлу и налево. — С этими словами он поклонился и прошествовал дальше.
Ханна некоторое время смотрела ему вслед и, вздохнув, направилась в столовую.
Купер отложил утреннюю газету и привстал.